Страхи мудреца. Книга 1

По его тону я понял, что он снова готов взорваться.

— Птички весят куда меньше вас, ваша светлость, и обмен веществ у них куда быстрее. Мы увидим последствия в течение одного-двух дней.

«Ну, я надеюсь».

Он поразмыслил над этим.

— Хорошо, — сказал он и взял со столика колокольчик.

Я поспешно заговорил, прежде чем он успел позвонить:

— Нельзя ли попросить вашу светлость выдумать какой-нибудь предлог, для чего вам потребовались эти птички? Осторожность не помешает…

— Стейпса я знаю всю жизнь, — твердо ответил маэр. Взгляд его был ясным и пронзительным, как никогда. — Я доверяю ему свои земли, свой сейф и свою жизнь. И я не желаю слышать предположений, будто на него нельзя положиться!

В его голосе звучала несокрушимая уверенность.

Я потупился.

— Хорошо, ваша светлость.

Он позвонил в колокольчик. Не прошло и пары секунд, как на пороге показался дородный дворецкий.

— Да, сэр?

— Стейпс, мне недостает прогулок в саду. Не могли бы вы добыть мне полдюжины мимолеток?

— Мимолеток, сэр?

— Да, — сказал маэр таким тоном, словно заказывал обед. — Славные пташки. Мне кажется, их пение поможет мне уснуть.

— Я попробую что-нибудь сделать, сэр.

Прежде чем закрыть дверь, Стейпс мрачно зыркнул на меня.

После того как дверь закрылась, я взглянул на маэра.

— Нельзя ли спросить у вашей светлости зачем?

— Чтобы ему не пришлось лгать. Он не склонен к этому. А то, что вы сказали, разумно. Осторожность есть орудие мудрости.

Я увидел, что его лицо блестит от пота.

— Если не ошибаюсь, ваша светлость, вам предстоит нелегкая ночь.

— В последнее время у меня все ночи нелегкие, — с горечью ответил он. — Чем эта будет хуже предыдущей?

— Офалум, ваша светлость. Ваше тело жаждет его. Через пару дней худшее останется позади, но до тех пор вас ждут… значительные неудобства.

— Говорите яснее!

— У вас будут болеть зубы и голова, вы будете обливаться потом, вас будет тошнить, вас будут мучить судороги и спазмы, особенно в ногах и спине. Вы можете потерять контроль над своим кишечником, вас будут попеременно терзать приступы сильной жажды и рвоты.

Я сидел, глядя в пол.

— Извините, ваша светлость.

Под конец описания лицо маэра изрядно вытянулось, однако он сдержанно кивнул.

— Я предпочитаю знать об этом заранее.

— Есть кое-что, что способно облегчить ваши страдания, ваша светлость.

Он немного оживился.

— Например?

— Например, лауданум. Буквально чуть-чуть лауданума, чтобы успокоить тягу вашего тела к офалуму. Есть и еще средства. Неважно, как они называются. Я мог бы заварить вам настой. Еще одна проблема состоит в том, что в вашем теле скопилось большое количество свинца и само по себе это не пройдет.

Это встревожило его куда больше, чем все, что я говорил до сих пор.

— Разве он не выйдет естественным путем?

Я покачал головой.

— Отравление металлами — коварная штука. Металлы накапливаются в теле. Потребуются специальные усилия, чтобы высосать свинец наружу.

Маэр насупился.

— Дьявольщина! Терпеть не могу пиявок!

— Да нет, ваша светлость, это просто фигура речи. В наше время пиявки ставят только неучи и шарлатаны. Свинец из тела требуется вытянуть.

Я подумал, не сказать ли ему правду — что он, по всей вероятности, так и не сумеет окончательно избавиться от него по гроб жизни, — но решил оставить эти сведения при себе.

— А вы это сделать можете?

Я надолго задумался.

— Пожалуй, никого лучше меня вам не найти, ваша светлость. Университет далеко. Бьюсь об заклад, из десяти здешних врачей едва ли один обучен толком, к тому же я не знаю, кто из них водит дружбу с Кавдикусом.

Я поразмыслил еще и покачал головой.

— Я знаю как минимум полсотни людей, которые управились бы с этим лучше меня, но все они за полторы тысячи километров отсюда.

— Я ценю вашу честность.

— Большую часть необходимых припасов я могу отыскать внизу, в Северене-Нижнем. Однако…

Я умолк, надеясь, что маэр поймет, к чему я клоню, и избавит меня от неприятной необходимости просить денег.

Он непонимающе смотрел на меня.

— Однако?

— Мне потребуются деньги, ваша светлость. То, что вам необходимо, добыть не так-то просто.

— О да, конечно!

Он достал кошелек и протянул его мне. Я был несколько изумлен, увидев, что у маэра под рукой имеется как минимум один туго набитый кошелек. Я невольно вспомнил напыщенную фразу, которую сказал портному в Тарбеане много лет тому назад. Что я тогда изрек? «Рука джентльмена никогда не бывает далеко от кошелька»? Я с трудом удержался от неуместного смешка.

Вскоре вернулся Стейпс. Расторопный дворецкий добыл целую дюжину капелюшек и посадил их в клетку на колесиках размером с добрый шкаф.

— Право же, Стейпс! — воскликнул маэр, когда слуга вкатил в дверь клетку, обтянутую мелкой сеткой. — Вы превзошли себя!

— Где вам угодно ее поставить, сэр?

— Оставьте пока прямо здесь. Я потом велю Квоуту ее подвинуть, куда нужно.

Стейпс был несколько уязвлен.

— Да мне, право, несложно…

— Я знаю, что вы это сделаете с удовольствием, Стейпс. Но я хотел, чтобы вы принесли мне кувшин свежей яблочницы. Я надеюсь, что она поможет мне успокоить желудок.

— Да, конечно! — и дворецкий бросился прочь, затворив за собой дверь.

Как только он удалился, я подошел к клетке. Крохотные птички, похожие на самоцветы, перепархивали с жердочки на жердочку со стремительностью, неуловимой для глаз. Я услышал, как Маэр произнес:

— Славные пташки. В детстве они меня буквально завораживали. Я еще, помню, думал, как чудесно было бы целыми днями питаться одним только сахаром…

Снаружи к клетке было прикручено три кормушки: стеклянные трубочки, наполненные сладкой водой. Носики двух кормушек были сделаны в виде маленьких цветков селаса, третий выглядел как стилизованный ирис. Идеальные питомцы для аристократов. Кто еще может себе позволить каждый день кормить птичек сахаром?

Я открутил крышечки кормушек и влил в каждую из них треть маэрова лекарства. Пустой пузырек я протянул маэру.

— Куда вы их обычно деваете?

Он поставил пузырек на столик у кровати.

Я следил за клеткой, пока не увидел, как одна из пташек подлетела к кормушке и стала пить.

— Если вы скажете Стейпсу, что желаете кормить их сами, можно ли рассчитывать, что он не будет трогать их пищу?

— Да. Он всегда делает то, что я велю.

— Хорошо. Пусть же они опустошат кормушки, прежде чем вы наполните их снова. Таким образом они получат заранее известную дозу, и мы быстрее увидим результат. Куда вам поставить эту клетку?

Он окинул комнату взглядом, вяло двигая глазами.

— Возле комода в гостиной, — сказал он наконец. — Клетка будет мне видна отсюда.

Я аккуратно укатил клетку в соседнюю комнату. Когда я вернулся, то увидел Стейпса, наливающего маэру стакан яблочницы.

Я поклонился Алверону.

— Я могу идти, ваша светлость?

Он жестом отпустил меня.

— Стейпс, Квоут еще вернется сегодня. Впустите его, даже если я буду спать.

Стейпс напряженно кивнул и снова взглянул на меня неодобрительно.

— Возможно, он кое-что мне принесет. Прошу вас, никому об этом не говорите.

— Милорд, если вам что-нибудь нужно…

Алверон устало улыбнулся.

— Я знаю, что вы это добудете, Стейпс. Но пусть мальчик тоже пользу приносит. Вас я предпочитаю иметь при себе.

Алверон похлопал дворецкого по руке, и Стейпс, похоже, смягчился. Я вышел из комнаты.

* * *

Поход в Северен-Нижний отнял у меня на несколько часов больше, чем это требовалось. Заминка меня бесила, но без этого было никак нельзя. Идя по улицам, я обнаружил, что за мной следят.

Это меня не удивило. Судя по тому, что я успел повидать при дворе маэра, наполненном слухами и сплетнями, я предполагал, что вслед за мной отправят пару слуг, проследить, что я делаю в Северене-Нижнем. Как я уже говорил, к тому времени придворные маэра сгорали от любопытства, желая знать, кто я такой, а вы представить себе не можете, на что способны скучающие аристократы ради того, чтобы сунуть нос в чужие дела.