Страхи мудреца. Книга 1

— Временами я вообще не понимаю, зачем я связался с этим именованием! — пробурчал я. — Жаровню можно было бы разжечь и с помощью симпатии.

— Но не так, как это сделал я, — возразил Дал. — Без связи, без связывания, без источника энергии…

— И все равно, не вижу в этом особого смысла, — продолжал я. — Вот у вас на занятиях я каждый день чему-нибудь да учусь. Чему-нибудь полезному. А за все время, что я посвятил именованию, я не узнал ровным счетом ничего! Вот знаете, о чем рассказывал Элодин на вчерашнем занятии?

Элкса Дал покачал головой.

— О том, какая разница между голым и обнаженным! — выпалил я. Дал расхохотался. — Нет, серьезно! Я боролся за то, чтобы попасть в число его учеников, но теперь я только и делаю, что думаю о том, сколько времени я трачу на эти занятия — времени, которое я мог бы посвятить куда более практичным вещам!

— Да, — согласился Дал, — есть много куда более практичных вещей, чем имена. Но взгляните!

Он снова обернулся к стоящей перед нами жаровне, потом его взгляд устремился куда-то вдаль. Он снова произнес что-то, на этот раз шепотом, и медленно опустил руку, так что она оказалась в нескольких сантиметрах от раскаленных углей.

А потом с сосредоточенным выражением Дал погрузил руку в саму жаровню, зачерпнув оранжево-красные уголья, словно то были не более чем простые камушки.

Я поймал себя на том, что затаил дыхание, и осторожно выдохнул, опасаясь нарушить его концентрацию.

— Но как?!

— Это имена, — твердо ответил Дал и вынул руку из огня. Рука была измазана белой золой, но при этом цела и невредима. — Имена отображают истинное понимание сути предмета, а когда ты постигаешь суть, ты обретаешь власть над тем, что постиг.

— Но огонь же не предмет! — возразил я. — Это просто химическая реакция с выделением избыточного тепла. Это же…

Я запнулся и умолк.

Элкса Дал вздохнул, и мне показалось, будто он вот-вот все объяснит. Но вместо этого он только рассмеялся и беспомощно пожал плечами.

— Ну не могу я этого объяснить, мозгов не хватит. Спросите у Элодина. Это он утверждает, будто понимает такие вещи. А я так, я просто тут работаю.

* * *

После занятий у Дала я отправился за реку, в Имре. В трактире, где остановилась Денна, я ее не нашел, а потому побрел в «Эолиан», хотя и знал, что ее там быть не может, потому что еще рано.

В зале было не больше десятка человек, однако у дальнего конца стойки я увидел знакомое лицо. Граф Трепе беседовал со Станчионом. Он помахал мне, и я подошел к ним.

— Квоут, мальчик мой! — восторженно воскликнул Трепе. — Тыщу лет тебя не видел!

— Ну, у нас, по ту сторону реки, был жуткий кавардак, — ответил я, ставя на пол футляр с лютней.

Станчион смерил меня взглядом.

— По тебе заметно, — откровенно сказал он. — Бледный ты какой-то. Тебе надо побольше мяса кушать. Или высыпаться получше.

Он указал на ближайший табурет.

— А пока присаживайся, налью тебе кружечку медеглина.

— Буду очень признателен! — сказал я, забираясь на табурет. Очень было приятно присесть — ноги все еще сильно болели.

— Если тебе надо отъесться и отоспаться, — вкрадчиво предложил Трепе, — приезжай ко мне в поместье на ужин! Обещаю великолепную трапезу и такую скучную беседу, что ты можешь спокойно проспать ее с начала до конца, и ничего при этом не потеряешь!

Он умоляюще взглянул на меня.

— Ну же, Квоут! Как еще тебя уговаривать? Народу будет немного, никак не больше десяти человек. Я так давно мечтаю представить тебя своим гостям!

Я взял кружку с медеглином и посмотрел на Трепе. Его бархатная куртка была ярко-синей, и замшевые сапожки были выкрашены в тот же цвет. Я никак не мог явиться к нему на званый ужин в поношенной дорожной одежде, а другой у меня не было.

Трепе был совершенно не склонен кичиться роскошью и богатством, и все-таки он был аристократ до мозга костей. Ему, вероятно, в голову не приходило, что у меня просто нет приличной одежды. И я его в этом не винил. Большинство студентов в Университете были более или менее богатыми людьми. Как бы они иначе оплачивали обучение?

Правду сказать, я бы очень даже не отказался от вкусного ужина и возможности завязать знакомство с местной знатью. Поболтать за бокалом вина, хотя бы отчасти исправить урон, который нанес моей репутации Амброз, может быть, привлечь внимание потенциального покровителя…

Но, увы, плата за вход была мне не по карману. Более или менее приличный костюм обошелся бы мне по меньшей мере в полтора таланта, даже если купить его у старьевщика. Провожают, конечно, по уму, а не по одежке, но, чтобы тебя встретили как следует, одежка должна быть достойной.

Станчион, сидевший за спиной у Трепе, энергично закивал — соглашайся, мол!

— Я бы с удовольствием поужинал у вас, — сказал я Трепе. — И когда-нибудь непременно приму ваше приглашение, честное слово. Дайте вот только с университетскими делами разберусь малость.

— Великолепно! — просиял Трепе. — Что ж, ловлю тебя на слове. И чур, не увиливать! Я отыщу тебе покровителя, мальчик мой. Хорошего покровителя. Клянусь честью!

Станчион одобрительно кивнул у него за спиной.

Я улыбнулся им обоим и отхлебнул еще медеглина и мельком взглянул на лестницу, ведущую на второй ярус.

Станчион перехватил мой взгляд.

— Нету ее, — виновато сказал он. — Уже пару дней не появлялась.

Несколько человек вошли в «Эолиан» и крикнули что-то на илльском. Станчион помахал им и встал.

— Долг зовет! — сказал он и пошел встречать гостей.

— Кстати, насчет покровителей, — сказал я Трепе. — Я хотел бы узнать, что вы думаете об одной истории. Но только, — я понизил голос, — хотелось бы, чтобы это осталось между нами.

Глаза Трепе сверкнули любопытством, он подвинулся ближе ко мне.

Я отхлебнул еще медеглина, собираясь с мыслями. Напиток подействовал на меня быстрее, чем я рассчитывал. Но оно и к лучшему: это притупило боль от многочисленных ушибов.

— Я так понимаю, что вы знаете всех возможных покровителей на сто километров в округе.

Трепе пожал плечами, не пытаясь изображать ложную скромность.

— Если не всех, то многих. Всех, кто относится к этому всерьез. И как минимум всех, у кого водятся деньги.

— У меня есть знакомая, — сказал я. — Начинающий музыкант. Природный дар, но почти необученная. И некий человек обратился к ней, предлагая помощь и со временем постоянное покровительство…

Я замялся, не зная, как объяснить остальное.

Трепе кивнул.

— И ты хочешь знать, можно ли на него положиться, — сказал он. — Разумный вопрос. Некоторым людям кажется, будто покровитель имеет право не только на музыку. Если нужны примеры, спроси у него, — он указал на Сганчиона, — про те времена, когда сюда приезжала отдыхать герцогиня Самиста.

Он издал смешок, похожий на стон, и протер глаза.

— Кошмарная была баба, клянусь малыми богами!

— Это-то меня и тревожит, — сказал я. — Я не знаю, насколько ему можно доверять.

— Ну, хочешь, я разузнаю, — сказал Трепе. — Как его имя?

— В том-то и дело, — объяснил я. — Я не знаю его имени. Думаю, что и она тоже.

Услышав это, Трепе нахмурился.

— Как это так — имени не знает?

— Он ей назвался, — ответил я, — но она не уверена, что это настоящее имя. По всей видимости, он дорожит своим инкогнито и строго-настрого велел ей никому о нем не рассказывать. Они каждый раз встречаются в разных местах. И никогда на публике. Иногда он не появляется месяцами.

Я взглянул на Трепе.

— Что вы на это скажете?

— Ну-у, я бы сказал, что ситуация далеко не идеальная, — сказал Трепе. В его тоне отчетливо звучало неодобрение. — Все говорит за то, что этот господин, возможно, никакой не покровитель. Больше похоже, что он рассчитывает воспользоваться твоей подружкой.

Я угрюмо кивнул.

— Вот и мне так кажется.

— Но, с другой стороны, — продолжал Трепе, — действительно, бывает, что покровители предпочитают действовать втайне. Найдут талантливого новичка и потихоньку от всех взращивают его, а потом — раз! — он взмахнул рукой, — как по волшебству, откуда ни возьмись, представляют публике блестящего музыканта.