Профессору, моложавому и подтянутому, было за сорок. Если его охарактеризовать двумя словами, то получилось бы так: «ядовитый интеллектуал». Говорили, что он хорошо зарабатывает на своих книгах и финансово обеспечен, – значит, профессор преподавал не из-за денег, а ради непонятного и подозрительного культуртрегерского удовольствия.
Девушки мгновенно влюбились в высокого симпатичного профессора, а юноши старались не попадаться на его острый язык. Профессор был независим и одинаково язвителен как с принцами, так и с «обычными» студентами. А вот с девушками он вёл себя гораздо бережнее. Было заметно, что профессор ценит женскую красоту, но держит осторожную дистанцию между собой и студентками. Впрочем, в комнатах старшекурсниц ходили упорные разговоры, что профессору не всегда удавалось сохранять хладнокровие! Эти беспочвенные слухи отражали лишь ревнивую сублимацию тайных девичьих надежд.
Первая лекция Эксмина началась с медленной прогулки по рядам аудитории и бодрым выводом профессора:
– Люблю свежие лица, не испытавшие долгого воздействия интеллекта!
Вернувшись к кафедре, профессор улыбнулся студентам одной из богатейшего набора своих сардонических улыбок:
– Я буду преподавать предмет «интеллектуальная культура». Не знаете такого? А про «физическую культуру» все наслышаны? Тогда зададимся наивным вопросом: что важнее в человеке – физические или мыслительные способности? Хокинг, знаменитый учёный двадцатого века, полжизни провёл инвалидом, у которого работали только мозг, глаза и пальцы одной руки.
Профессор Эксмин развёл руками:
– Но он оставался человеком, да ещё каким! Писал научные книги-бестселлеры, возглавлял кафедру, которую занимал когда-то Ньютон, и много путешествовал. На его доклады собирались толпы учёных и журналистов. С другой стороны, небольшое повреждение мозга может сделать из человека вполне здоровое, но не мыслящее тело, которое, дефакто, ближе не к разумному человеку, а к овощу.
Эксмин ехидно добавил:
– И очень часто встречается «человек псевдоразумный» – с неповреждённым мозгом, но не функционирующим интеллектом. Такой субъект может двигаться и совершать ряд простых, житейских действий – но можно ли его считать по-настоящему разумным существом? Это интереснейший вопрос!
Профессор обвёл аудиторию взглядом, который был чуть добрее пулемётной очереди – и заметно проницательнее её. Многие инстинктивно пригнулись к столам, стараясь уменьшить зону поражения.
– Уровень интеллекта важнее телесного здоровья, и тем поразительнее факт, что физической культуре – культуре тела – в обществе уделяется огромное внимание. А интеллектуальная культура или культура ума никого не волнует!
Голос профессора эмоционально зазвенел и разнёсся по залу:
– Горы литературы по накачиванию мускулов тела – и ничего для развития мозга!
– Штабеля пособий по диетам желудка, и ни одной – про питание ума!
– Море инструкций по уходу за кожей – и отсутствие заботы о мозговых извилинах!
Профессор возмущённо воздел руки:
– Целые индустрии вращаются вокруг тела. Индустрия моды и спорта, одежды и косметики. Вся медицина! А что сделано для ума? Многочисленные фильмы о спортивной доблести снимаются на фоне прогрессирующей интеллектуальной слабости.
Аудитория несогласно зашумела, что порадовало профессора-спорщика.
– Мозг и его деятельность – вещь незаметная, а внешность человека сразу бросается в глаза! – возразила Элен-Сова. – Индустрии делаются вокруг видимых всем вещей…
– Невидимая начинка компьютеров является предметом информационной индустрии, – парировал профессор. – Но о загрузке процессоров мы заботимся заметно больше, чем о развитии мозга.
– Интеллектуалы составляют меньшинство, поэтому они не попадают в центр общественного внимания! – крикнул Плюгра-Дракон.
– Верно, но неправильно! – сказал профессор. – Ведь это меньшинство служит катализатором прогресса нашей цивилизации. Увы – человечество всегда на косметику тратит больше денег, чем на космос, а на рекламу – больше, чем на науку.
– Но учебники и научные книги – это же всё для УМА! – ещё кто-то возразил профессору.
Эксмин отрицательно покачал головой:
– Не путайте книги, как продукт ума – таких довольно много – и книги об уме, как объекте интереса – таких почти нет. Да, когда вы читаете умную книгу, то попутно развиваете и свой интеллект. Грамматику можно усвоить неявно, но осознанное обучение эффективнее. До сих пор нет школьного предмета об алгоритмах умственного развития, учитывающих наследственность, темперамент и существующие условия воспитания индивидуума. Вслушайтесь: Индивиду-Ума!
Профессор прошёлся по аудитории и воскликнул:
– Конечно, простые способы развития ума известны. Например, эффективен метод увлечённого чтения с четырёх или пяти лет. Литература сама воспитывает своего творческого партнёра – читателя. Кино требует лишь пассивного потребителя, а компьютерные игры часто рассматривают игрока как лабораторную крысу с рефлексами.
«У-у…» – несогласно загудел зал. Лектор по-злодейски ухмыльнулся:
– Одна из острых проблем современного общества – необходимость сокращения виртуальной жизни подростка. Медики установили, что от компьютерной псевдожизни начинают разжижаться и деградировать важные сегменты интеллекта.
Многие в аудитории скептически скривились, а некоторые задумчиво потянулись к затылкам – почесать жидковатые сегменты.
На одной из лекций Эксмина в аудиторию залетела киберворона. Она затормозила перед профессором и, неспешно махая крыльями, каркнула:
– Эксмин – дурак! Профессора – болваны! Всех на свалку!
Аудитория засмеялась, пряча лица за книжки и лаптопы. Что предпримет профессор? Было очевидно, что робот запрограммирован не выдавать хозяина.
Профессор это понимал. Он быстро вытянул руку и схватил ворону за лапы. Ворона-камикадзе не сопротивлялась и лишь довольно гаркнула:
– Эксмин – дурак!
Неужели лектор свернёт голову бедной птице?
Профессор неожиданно наклонился и снял ботинок. Прихлопнет как муху?
Но нет – Эксмин лишь нацепил башмак на воронью лапу и отпустил ругающуюся птицу.
– Караул! – заорала она, часто махая крыльями и жужжа перегруженными моторами. – Перегруз!
В электронной голове включилась стандартная аварийная программа обращения к человеку за помощью. И ворона, отчаянно хлопая крыльями, потянула прямой наводкой к… хозяину – толстенькому Дракону, сидящему на последней парте.
Тот в ужасе махал руками на ворону:
– Кыш! Кыш!
– Хозяин, карр, помоги! – голосила птица.
Смеялся Эксмин, хохотал зал, а ворона не унималась:
– Перегруз! Сейчас упаду! Эксмин – дурак!
В коликах и судорогах студенты сползли под столы.
– Верните мне обувь! – велел профессор, и толстенький Дракон, красный как мак, снял башмак с вороньего когтя и отнёс его Эксмину.
– Ставлю вам «неудовлетворительно»! – объявил хозяину вороны довольный профессор, надевая ботинок. – За плоский юмор и непредусмотрительность при программировании летающего кибера.
Блестящий оратор и полемист Эксмин быстро завоевал массу поклонников, даже среди юношей. Невзирая на свой сарказм, он умел и любил нравиться.
Профессор говорил:
– Литература для взрослых нужна, но бесполезна, ибо опоздала. Дети и подростки – единственная аудитория, чьё интеллектуальное развитие ещё не безнадёжно. У пятнадцатилетних людей мозги острее бритвы. Они ещё не умеют их применять и мало знают о мире, но дайте им достойную, твёрдую пищу для ума, не заставляйте их жевать манную кашу! Если детей не принимать всерьёз, они не вырастают до самой старости.
Какой-то Дракон вызывающе крикнул:
– Зачем учиться среднему человеку, которому на уровне генетики уготована участь рабочего или официанта? Сегодня закон о генной свободе поступил в ООН на рассмотрение, и скоро биотехнологи создадут сверхлюдей-суперумников!