Теория катастрофы

– Неужели можно целенаправленно сбросить крупный метеорит? – выйдя из оцепенения, взволнованно спросил Джерри. Его глаза широко раскрылись, и он перевёл взгляд из пространства на Никки.

– Робби? – спросила девушка.

– Это возможно, – кратко ответил Робби.

Джерри побледнел.

– У нас нет доказательств! – хрипло сказал он после паузы, справившись с бешеным сердцебиением.

– Если отец предчувствовал неладное, то, отправляя тебя к другу, он мог дать тебе что-нибудь важное, для сохранности… – сказала Никки.

Юноша внезапно вскочил из-за стола:

– Он дал мне медальон с фотографией мамы…

В Совиную башню Джерри ворвался вихрем. Никки бежала следом. Комната юноши была плотно зашторена и погружена в темноту, лишь настольная лампа горела у рабочего экрана.

Джерри бросился к столу и выхватил из ящика золотой овал на искрящейся зелёной цепочке. Руки у юноши так дрожали, что он чуть не уронил маленькую изящную вещицу. Никки попросила:

– Дай мне…

Он нехотя отдал.

Никки всмотрелась в медальон, поднесла к шейному ожерелью, поводила возле его многочисленных сенсоров. Потом открыла овальную крышку.

Очень красивая женщина с пышными каштановыми волосами улыбалась и махала рукой:

– Майк, ты меня слышишь?

Джерри вздрогнул от этого весёлого голоса, как от удара. Никки поспешно закрыла переднюю часть медальона, затем аккуратно отделила его потайную заднюю крышку. К внутренней стороне золотого овала был приклеен прозрачный пакетик с маленьким чипом. Джерри, увидев его, шумно выдохнул и прошептал сдавленным голосом:

– Сюда… – и указал на вводный порт компьютера.

На экране появился очень худой человек с костлявым лицом и коротким седоватым ёжиком волос. Никки сразу догадалась, что это отец Джерри.

– Джерри, сынок… – начал он и запнулся. – Сейчас глубокая ночь, и ты уже давно спишь, а я сижу, разбираю свои дела, и что-то мне… тяжело на душе. Завтра ты улетаешь, и… у меня есть плохое предчувствие, что мы больше не увидимся. Смешно – учёный, а верю в предчувствия. Возможно, это интуиция…

Человек помолчал.

– На всякий случай я записываю в кристалл мои последние работы и оставляю эту короткую запись… Я должен, наконец, сказать тебе, что мама погибла не случайно… Корпорация «Зороастр» предложила мне контракт – выгодный, но очень неприятный…

Отец Джерри глубоко вздохнул.

– Речь шла о разработке фактически социологического оружия, и я не захотел участвовать в их программе. Увы – я слишком поздно понял, что корпорация «Зороастр» тесно связана с какой-то преступной группой…

Человек на экране говорил медленно, с тяжёлыми паузами.

– После неудачных переговоров ОНИ решили убить меня, чтобы я не отдал свою теорию их противникам. Я уверен – это ОНИ устроили аварию с грузовиком… Но полиция не смогла доказать злой умысел.

Человек с измученным лицом помолчал, собираясь с силами. Никки посмотрела на Джерри и испугалась.

– Я уехал с тобой на Луну… для твоей безопасности и чтобы показать ИМ: я отошёл от дел… Это сработало – на три года, но вот ОНИ снова зашевелились. Поэтому я отправляю тебя к Тиберию и даю мамин медальон со всеми материалами. Наверное, это тебя как-то вовлекает, но я не способен выбросить свою книгу в мусорное ведро. Из-за неё погибла Натали. Я не могу допустить, чтобы убийцы остались торжествующими и безнаказанными… и собираюсь опубликовать книгу… или использовать её как-то по-другому… через несколько лет – как только ты станешь взрослым и самостоятельным.

Человек вздохнул.

– Почему ОНИ снова всполошились? Я этого не понимаю и не знаю – что ОНИ ещё предпримут. Я постараюсь подготовиться, как смогу… Главное – подстраховать тебя и найти безопасное место. Но это так трудно – безопасное место… Я объясню всё детальнее в письме, которое ты найдёшь в спине своего робота, если со мной что-нибудь случится. Чип медальона – дубль на крайний случай. Если ты слушаешь эту запись, значит, меня… уже нет. Тогда – извини, сынок, я оказался плохим отцом для тебя и погубил маму и себя. Значит, ты остался один, и тебе сейчас очень трудно…

Джеррин отец сделал паузу и всмотрелся в экран усталыми голубыми глазами:

– Будь счастлив, пожалуйста.

На этом запись кончилась, а на экране высветились информационные блоки с общим названием «Будущее как оружие».

Никки перевела взгляд на друга и закричала:

– Джерри, Джерри! – и прикусила губу.

Ответа она не дождалась.

– Я сейчас приду, держись! – и Никки выбежала из комнаты. Она спешила в аптеку под биологическим корпусом.

Когда запыхавшаяся Никки вернулась, то ужаснулась, увидев, что произошло за несколько минут её отсутствия.

Вместо улыбчивого высокого Джерри в полумраке сидел снова тот госпитальный сутулый мальчишка – с потухшими тоскливыми глазами, с тенями на впалых щеках. Он мерно покачивался на краешке кровати и тихим монотонным голосом бормотал какие-то страшные цитаты из истории болезни:

– …вдавленные переломы черепного свода… разрыв диафрагмы и буллезная эмфизема… оскольчатые переломы лопаток…

Никки потрясла его за плечи:

– Джерри, пожалуйста, очнись!

Прошло немало времени, прежде чем Джерри перевёл на неё невидящий взгляд, пропитанный болью, и тихо сказал:

– Она жила ещё два часа, измученная и разбитая… а отец выкарабкался, но стал хромым и всё время болел… Его душа осталась навсегда искалеченной… Он держался только из-за меня… Оказывается, это была не авария… Кто-то так решил… взял и вычеркнул моих родителей… Мы ИХ найдём, и ОНИ будут прокляты…

– Пожалуйста, выпей это. – Никки поднесла ему стаканчик с лекарством, за которым она бегала в медотсек. Джерри послушно проглотил. Через несколько секунд его глаза погасли и медленно закрылись.

Никки долго сидела в темноте и пыталась понять – почему существуют в мире люди, способные считать убийство частью бизнеса? Случайно ли они встретились с Джерри – два одиноких обломка когда-то весёлых и счастливых семей? Может, у них обоих один и тот же враг? Слишком уж похож в обоих случаях почерк и уровень преступников – чтобы сбросить небольшой астероид на лунную обсерваторию в обход автоматических телескопов и лазерных распылителей, нужны немалые усилия. Это даже сложнее, чем сбить одинокий исследовательский корабль, на котором она летела с родителями. А перепрограммирование кибергрузовика очень похоже на перекодировку зрения робота-ремонтника, напавшего на неё в госпитале.

Девушка гладила волосы заснувшего Джерри и шептала бессмысленное, но всегда успокаивающее:

– Всё будет хорошо…

Только вот её собственную шею то и дело охватывало огненным кольцом фантомной боли.

Джерри проснулся внезапно – как от толчка. Он лежал в кровати, и яркий свет лунного дня заливал комнату. Джерри вспомнил медальон, худое лицо отца и его печальный голос… Юноша закрыл глаза и застонал от боли. И неожиданно услышал:

– С добрым утром, Джерри…

Он резко повернул голову, и брови его изумлённо поднялись: Никки была рядом и смотрела на него блестящими глазами.

– Никки! – ошеломлённо воскликнул Джерри. – Ты… здесь?

– Да, как-то так нечаянно получилось, – дрожащим робким голоском сказала Никки. – Извини… без твоего разрешения… я сейчас же уйду…

Хитрый голос Маугли был полон мнимой вины. Джерри невольно улыбнулся зеркальности прошлого и настоящего:

– Я тебе уйду… – и с огромным облегчением зарылся лицом в хрустальные волосы, прячась от вчерашних свинцовых воспоминаний. Никки, обняв его, стала перебирать каштановые пряди Джерри и напевать странную песенку:

Чей нос? – Саввин!

Куда ходил? – славить!

Что выславил? – копеечку!

Что купил? – пряничек!

Тяжёлый мрак, навалившийся на Джерри, отступил и растаял.

Двоих победить в сто раз сложнее.

Поэтому мрак решил подождать своего часа.