Потеряные

Вот, например, эта странная парочка друзей: Тир и Пард. Каждый, не задумываясь, отдаст за другого жизнь, а в быту они все время спорят. Причем Пард чаще всего орет, прыгает и машет руками, а Тир сидит на корточках так, как умеет только он, опираясь на одну ногу, что дает возможность подскочить в любую секунду и молчит, время от времени вставляя какую-нибудь заумную, не всегда понятную фразу. Тем не менее, когда нужно, они без слов распределяют обязанности и чутко слушают друг друга. Да и вообще, при всей хамовитости длинного Парда, его явно любят, а он сам уже не раз, не задумываясь, спасал ребятам жизнь.

А вон - Рыся. Тоже забавная. На известных Киру станциях все дети болезненные и забитые. Питающиеся объедками и запуганные взрослыми, не получающие никакого образования, почти поголовно больные, грязные и оборванные, они никак не походили на пухленькую, спокойную, как танк, симпатягу летописца-философа. Сам Кирилл был исключением в своем мире благодаря пристрастию к книгам и путешествиям с дядей, которые расширили его кругозор, где надо…и где не надо. Кирилл улыбнулся, вспомнив Травку. Сегодня она весь день избегает смотреть на него, хотя общается так же легко. Он замечтался, вспоминая мягкое, податливое, горячее тело девушки. Наверное, не нужно с ней так, она явно не готова к таким отношениям. Да и он тоже… Хотя…

Чудные они все-таки - эти чужаки. Выжить такой компанией в подземельях было практически невозможно, а вот выжили же. Пард, конечно, боевой, но вместе с ним еще слепой, две девчонки и туповатые близнецы. Да они, по идее, и дня не должны были протянуть при их-то наивности и доверчивости. Кир содрогнулся, вспомнив людоедов. Да еще и без особого, вроде бы, труда, находят все нужное, то, ради чего Кириллу приходилось терпеть годы унижений. А с другой стороны, он чувствовал себя рядом с ними умудренным жизнью стариком. Отсюда, сверху, было видно, как метался между остовами ржавых машин импульсивный Пард. Он радостно вопил, когда умудрялся определить знакомую по журнальным картинкам очередную марку машины. Обращался он все время к Тиру, сидящему на потрескавшемся асфальте, облокотясь на колесо здоровенного рефрижератора. Тир уже оставил попытки утихомирить разошедшихся друзей и только хмуро вслушивался, стараясь не упустить приближение опасности. Девчонки стаскивали к его ногам найденные сокровища, которые тот рассеяно ощупывал чуткими пальцами. Смешные они, еще раз хмыкнул про себя Кирилл.

Сидеть вот так, уютно расположившись на прохладной крыше и оглядывать до сих пор никогда не виданный пейзаж, было так хорошо, что даже шевелиться не хотелось. В огромном, уже очень много лет мертвом, тоннеле, замерли сотни, а, может быть, и тысячи машин, простираясь вправо и влево, пока видел глаз. В путепроводе каким-то чудом сохранилось тусклое, красное, но вполне достаточное освещение. Ребятам, выросшим под землей, этого вполне хватало, чтобы чувствовать себя комфортно. Многие автомобили были относительно целыми. Внутрь салона теперь можно было заглянуть, только стерев толстый слой пыли, или открыв ржавую, норовившую отвалиться, дверцу. Во многих машинах еще угадывалась окраска кузова и, если стереть пыль, вся эта мертвая стоянка, стала бы разноцветной и даже красивой. Человек, выросший до взрыва, увидел бы еще много чего: врывающийся в поток празднично сияющих автомобилей внезапный визг тормозов и жуткий скрежет рвущегося металла; панику, охватившую людей, когда впереди, пробивая многометровую толщу, рухнул самолет; попытки затормозить на всем ходу, поворачивающие машины под самыми невообразимыми углами. Но ребята ничего такого представить себе не могли. Они вообще никогда до сих пор не видели автомобилей, тем более, на ходу, тем более, мчащиеся в потоке таких же сияющих авто по ярко освещенному тоннелю.

Судорожно вздохнув от переполнявших его чувств, Кирилл поклялся себе, что доведет ребят до места назначения, чего бы это ему не стоило. Ребят, спасших ему жизнь и, что самое главное, сделавших ее не такой бессмысленной, серой и жестокой, какой она была после катастрофы на родной станции. В это время, близкий грохот привлек его внимание. Опустив глаза, Кир чуть не рассмеялся. К нему, с трудом поднимая на вытянутых руках приличного размера тяжелую, судя по пыхтению, черную сумку, лезла Рыся. Травка подпихивала под пухлую попу свою не очень спортивную подругу. Рыся, заметив руку Кирилла, протянутую ей, сунула ему сумку и с восторженным ойканьем приземлилась на голову старшей.