Расписной

Было без пяти восемь, гастроном вот-вот должен был закрыться. Собственно, он уже и был закрыт – пока что не на замок, а на швабру, вставленную изнутри в дверные ручки. Но милиционера издалека заметила уборщица и тут же гостеприимно распахнула двери.

– Заходите, заходите! – натужно пропела она хриплым голосом. – Для вас мы всегда открыты!

Нинин прилавок был уже убран, и ее самой тоже не было видно. Но прежде чем Волк начал поиски, она сама вышла из подсобки.

– О, товарищ лейтенант! Быстро вы прибыли по вызову!

– Разве был вызов? Скорей договоренность. Вот и зашел проводить…

– Правильно, – усмехнулась Нина. – Очень с вашей стороны любезно, что хотите девушку проводить по темноте.

В руках у нее была небольшая хозяйственная сумка. Едва они вышли из гастронома, она переложила сумку в левую руку, а правой взяла под руку Волка. Он тут же почувствовал, как она прижалась к нему бедром, и не стал отодвигаться. Между ними будто пробежал высоковольтный разряд, наэлектризовав кожу и одежду.

– Куда пойдем? – спросила Нина.

– Ко мне в гости, – ответил Волк. – Если вы не против.

– К хорошему человеку завсегда рады. Была бы против – не стала бы…

Нина не уточнила, чего бы она не стала делать, но по телу Волка пробежали мурашки. Кот, пират, черт и другие обитатели рисованного мира встрепенулись.

«Гля, бабу закадрил! Наконец-то!»

«Интересно, даст она ему?»

«Должна…»

«Да, раз домой согласилась…»

«Это еще ничего не значит, – возразила русалка. – Может, она просто в гости согласилась, без последствий».

«Заткнись, шалава, – грубо оборвала ее женщина с креста. – Хватит из себя целку корчить!»

Волк шел быстро, почти волоча женщину за собой. Приличия и условности исчезли с того момента, как отпал предлог «проводить по темноте». Впереди была простая и ясная цель – неприличная, горячая и влажная.

Он не помнил, поцеловал ли хотя бы Нину, как только закрылась за ними дверь его квартиры. Навалился медведем прямо в прихожей, не зажигая света принялся лихорадочно шарить по упругому телу.

– Невтерпеж? – хохотнула она. – Кровать-то хоть есть у тебя? Да-а, лейтенантик, давно ты женщины не видал!.. Ха-ха… Да подожди ты, из армии вернулся, что ли? Или из тюрьмы?

– Откуда ты знаешь про армию? Или тюрьму?

– Да уж плавали, знаем!

– Давай прямо здесь…

– Зачем? Мы же не в подъезде. Давай с чувством, с толком…

В борьбе они добрались до кровати, Нина сама сбросила глухо стукнувшие об пол туфли, стянула колготки и трусики, а в юбке и кофточке опрокинулась на скрипнувшие пружины. При этом не переставала смеяться грудным, страстным, возбуждающим смешком:

– Давай, кавалер, давай, хватит в брюках путаться!..

Вскоре, откинувшись на плоскую подушку, Нина довольно протянула:

– Ох, и горяч ты! И нетерплячий какой! Правда, что ли, один до сих пор? Повезло мне…

Волк молчал. Происшедшее напомнило ему то, что полгода назад происходило в квартире московских Кузьминок. Но… Сравнивать Нинку и Софью было просто невозможно.

– Давай разденемся, – попросила она.

Честно говоря, Волку этого не хотелось. В темноте, в одежде, наскоро утолить голод – этого вполне достаточно. Сейчас ему хотелось, чтобы Нинка ушла. Или просто исчезла.

– Ну, что же ты? Не тяни резину. У меня в сумке и водка припасена, и закуска. А ведь завтра в первую, еще поспать надо будет…

Он в два движения снял пушистую мохеровую кофточку, а Нина привычно принялась расстегивать пуговки рубашки. От нее пахло любительской колбасой.

– О, какие на тебе рисуночки…. И здесь, и здесь… А вот тут есть? Это за них тебя Расписным зовут?

– Где ты это слышала? – вскинулся Волк. Но ответа не получил.

* * *

Под Новый год Генрих получил письмо от Иоганна. В конверт была вложена поздравительная открытка с целующимися птичками и коротким текстом: «Поздравляю, скоро освобождаюсь, непременно приеду в гости, сыну привет, с ним тоже обязательно хочу встретиться…» Обычное теплое послание старого друга. Или откровенная угроза? Генриху было явно не по себе, руки у него дрожали.

Владимир позвонил в Москву, Александру Ивановичу.

– Да, политиков сейчас повально выпускают, просто пачками, – подтвердил тот. – Мода такая пошла: признавать их узниками совести, да еще извиняться… Но ты не бери в голову: мстить он вряд ли станет…

– Разве? Вы его упекли на пятнашку руками отца, потом моими руками чуть не отправили на тот свет, теперь он пишет, что обязательно с нами встретится, и вы говорите, что мстить он не станет? А что он хочет – подарки нам купить? Что за ерунда!