– Уходишь куда-нибудь сегодня? – Александра Сергеевна наклонилась над Вольфом, явно собираясь сесть на него верхом.
– Да, в поликлинику. Попробую свести свою роспись. Давай поспим еще пару часиков.
Он быстро перевернулся на живот: силы иссякли – такого темпа не выдерживал даже его крепкий, изголодавшийся по женщинам организм.
Александра Сергеевна недовольно плюхнулась рядом.
– Вначале орет, дергается, а когда разбудит, предлагает еще поспать… И что там с тобой делали?
Она принялась водить пальцем по телу, повторяя узоры татуировок.
– Забавные картинки… У кота смышленый вид и глаза, как у живого… А черт злой. И пират кровожадный… Без них ты станешь совсем другим.
Острый ноготок царапал кожу, но фигурки не выражали недовольства.
– Не другим, а прежним. Кстати, я бы проконсультировался с твоим психиатром.
– Нет проблем, красавчик, я договорюсь… А на твоем основном инструменте нет никаких узоров? Ну-ка, давай посмотрим…
Рука целенаправленно скользнула вниз.
– Отстань, Саша, – пробурчал Владимир, закрывая глаза. – А то попрошу политического убежища. В Италии.
– Это ты намекаешь, что я Маркони заездила и он сбежал? Да? Ошибаешься, он сам кого хочешь заездит… Не мужик, а конь! Конь, конь, конь!
В такт слову «конь» она принялась трясти его за плечи, укусила за шею, жарко подышала в ухо. Стало ясно, что отлежаться не удастся. Но и необходимой для требуемой схватки энергии в теле не было. Тогда Вольф представил, что навалившаяся на него мягкой грудью женщина не Александра Сергеевна Маркони, а Софья Васильевна Чучканова. Это ее соски трутся о его лопатки, ее пальцы вцепились в плечи, ее язычок щекочет ушную раковину, ее лоно ждет горячего проникающего вторжения… И чудо произошло: организм воспрял!
– Ах, так! – прорычал он, открывая глаза. – Тогда держись!
И началась очередная битва, в которой не бывает проигравших.
Глава 2
ЖИВЫЕ КАРТИНКИ
В поликлинике было немного посетителей – перед праздниками люди предпочитают не обращаться к врачам. Осанистый, с большими залысинами, начальник медицинской части отвел Вольфа к хирургу, тот внимательно осмотрел татуировки, даже поводил по ним пальцем.
– Лет семь-восемь? Или старше? Похоже, они впитались намертво…
– Скоро год, – ответил Вольф.
«Эй, а чего это лепила нас лапает? – тревожно спросил кот. – Не нравится мне это!»
«Какую-то подлянку готовит!» – сказал пират скрипучим голосом.
«Похоже, резать нас собирается», – выругался черт.
«За что резать? – заплакала русалка. – Я-то вообще не при делах!»
Угрожающе зарычал тигр, но сквозь угрозу отчетливо пробивались тревожные нотки.
Картинки охватывало волнение. Обстановка накалялась.
– Год, говорите? А краска вроде старая…
– Их специально старили.
Хирург переглянулся с начальником медчасти.
– Случай очень сложный. Можно, конечно, попробовать электрофорез… Но полной гарантии я дать не могу!
– Постарайтесь, Валерий Степанович, – сказал начальник медчасти. – Не ходить же нашему сотруднику с такой картинной галереей! Тем более, парень видный. Хотя они его, честно говоря, и не портят…
– Могу поменяться кожей, – сказал Вольф. Хотя он и не хотел, но прозвучало это грубо.
«Слышьте, кожу срезать будут, – сипло произнесла женщина с креста. – Видать, он нас этому проиграл. Или сменял на что…»
– Ладно, пойдемте к Верочке, – доброжелательно улыбнулся хирург.
Верочкой оказалась симпатичная медсестра с веснушками на округлых щеках, деловито застилающая кушетку чистой простыней. Рядом, на тумбочке, стоял матовый ящик с амперметром, переключателями и разноцветными сигнальными лампочками. От него отходили провода, рядом лежали куски резинового бинта с дырочками и круглые металлические диски разных размеров.
– Электрофорез творит чудеса, – заученно сказала медсестра, подключая к проводам электроды. – Один полюс к руке, второй на объект, подаем напряжение и током всю эту гадость из-под кожи вымываем…
Вольфу показалось, что это он уже слышал. Да, именно так говорил Александр Иванович, когда Потапыч наносил татуировки. Причем медсестра повторяла не смысл слов Петрунова, а сами слова. Как это возможно? И вообще, происходящее в поликлинике казалось ему странным: во всем чувствовалась некая заданность, нарочитость. Как будто разыгрывался заранее отрепетированный спектакль. Но может, это оттого, что он и сам… достаточно чудной? Ведь если бы начальник медчасти, хирург и медсестра услышали разговоры картинок, вряд ли это показалось бы им нормальным…