И поэтому я сделала то, что могла сделать только глупая молодая девчонка. На западе нашей долины находился источник, о котором говорили, что если прийти к нему в полнолуние, когда луна отражается на поверхности воды, то обретешь счастье. Не вполне веря этому, и не питая большой надежды, я тайком ушла из дома и направилась по только что сжатым полям на запад. Ночь была холодной и я натянула на голову капюшон плаща. Затем я стояла, глядя на сверкающую поверхность луны и держа шпильку, готовясь уронить ее в центр блестящего круга. Но неожиданно изображение луны задрожало и превратилось во что-то другое. И я увидела, что теперь это не луна, а шар. Я уронила шпильку от удивления, вода снова задрожала и это видение, если это было видением, исчезло. От удивления я забыла то заклинание, которое должна была произнести. Так что все мое приключение оказалось напрасным, я не могла больше надеяться на свое счастье. Расхохотавшись над своей глупостью, я побежала прочь от источника. В мире, где мы жили, существовали колдовство и заклинания. Этим занимались Мудрые Женщины, посвятившие колдовству и магии свою жизнь. Но были и такие, как аббатиса Мальвина, которые могли управлять силами, недоступными пониманию большинства людей. Каждый может после соответствующих тренировок, если конечно у него имеется дар, научиться управлять такими силами, но у меня не было ни дара, ни терпения. Может, мне лучше не вмешиваться в эти дела? Только… почему я снова увидела грифона, заключенного в шар? Грифон… мои пальцы нащупали вышитую эмблему грифона на платье. Это был герб дома Ульма, с которым я связана торжественной клятвой. Что же представляет из себя мой жених? Почему он не присылает мне своего портрета, как сделал это жених Инглиды? Чудовище? Да, Инглиде не было никакого смысла лгать мне. Наверняка в ее словах есть доля правды, и имеется только один способ… Из Ульмдейла к моему дню рождения ежегодно приходили подарки, и когда они прибудут в этом году, я отыщу начальника каравана и попрошу, чтобы он передал мое пожелание жениху — обменяться портретами. У меня уже был свой портрет, нарисованный писцом дяди. Такой у него был талант. Да, именно это я и сделаю. Мне казалось, что источник вложил в мою голову такую счастливую мысль. И поэтому я прибежала обратно в зал, радостная и никем не замеченная.

«Теперь я талантлива, помог источник», — подумала я и принялась за осуществление своего решения. Сначала мне было необходимо подыскать подходящий для портрета футляр, который я аккуратно наклеила на отполированную деревянную пластинку. Потом я сшила небольшой мешочек. На его лицевой стороне вышила изображение грифона, а на обратной — сломанный меч. Я надеялась, что мой жених поймет эти нехитрые намеки, поймет, что мое будущее Ульмдейл, а прошлое — Икринт. Все это я делала тайно, так как не желала посвящать кого-либо в свои планы. Но я не успела спрятать свою работу, когда Торосе в полдень зашел ко мне без предупреждения. Портрет лежал на столе и я как раз измеряла его. Торосс заметил его и сразу же спросил:

— Чья искусная рука сделала это? Портрет очень похож на тебя.

— Это Аркан, писец дяди.

— И для кого же он нарисовал его?

В его голосе прозвучала повелительная нотка, как будто он имел право требовать от меня отчета. Я была очень удивлена и даже немного разозлилась, что он заговорил со мной таким неподобающим тоном. Ведь он всегда был со мной вежливым и мягким.

— Это подарок лорду Керовану. Скоро он пришлет мне подарки, а я отправлю ему портрет, — я не хотела раскрывать свои планы Тороссу, но его вопрос был поставлен слишком прямо и увильнуть от ответа было невозможно.

— Твой лорд! — он отвернулся от меня. — Я забыл, что эта связь существует, Джойсан! Ты когда-нибудь думала, что значит поехать к незнакомым людям, к жениху, которого ты никогда не видела? — снова в его голосе я ощутила какую-то горечь, жестокость, которой не могла понять. Я не думала, что он хочет пробудить во мне страх.

Я не желала отвечать ни «да», ни «нет» на вопрос, которого он не имел права задавать.

— Джойсан… существует право отказа от свадьбы! — эти слова вырвались у него помимо его воли. Он стоял, не глядя на меня. Рука его лежала на рукояти меча и я видела, как его пальцы стиснули эфес.

— И обесчестить его и мой дом? — возмутилась я. — Ты хочешь, чтобы меня все презирали? Какого же ты обо мне мнения, родственник? Почему ты решил, что я могу так оскорбить человека?

— Че-ло-ве-ка! — он резко повернулся ко мне. В выражении его глаз и лица была какая-то жестокость, которой я раньше в нем не замечала. — Ты знаешь, что говорят о наследнике Ульмдейла? Человек… о чем думал твой дядя, когда соглашался на обручение? Джойсан, никто не осудит девушку, которая откажется от свадьбы, если узнает, что ее обманули. Будь благоразумна и откажись от свадьбы! Сейчас же!

Я встала. Во мне разгорался гнев. Однако, внешне я была совсем невозмутима, так как умела скрывать свои истинные чувства. За это я должна благодарить судьбу — она дала мне превосходное оружие против злобного мира.

— Родственник, ты забываешься. Такие слова абсурдны и недопустимы. Неужели ты думаешь, что я послушаюсь тебя? Лучше попридержи свой язык, — и я вышла, не обращая внимания на его робкую попытку задержать меня. После этого я вошла в свою маленькую комнату и встала у северного окна, уставившись вдаль. Я дрожала, но не от холода, а от смятения, которое гнездилось во мне уже несколько недель с момента встречи с Инглидой. Тогда она, а теперь странные слова Торосса… Да, право отказаться от свадьбы существовало, но оно всегда вело к смертельной вражде между Домами. Чудовище — это сказала Инглида. И теперь Торосс сказал «че-ло-век», как будто это слово нельзя применить по отношению к моему жениху! Но ведь мой дядя не желал мне зла. Он наверняка все заранее обдумал, прежде чем дал согласие на помолвку, и даже дама Мат дала мне торжественную клятву… Я тут же подумала об аббатисе Мальвине. Только с ней одной я могла поговорить об этом деле. Мнение дамы Мат я уже знала: Керован стал жертвой стечения обстоятельств. В это я могла поверить с большей готовностью, чем в то, что он не человек. Ведь после клятвы, которыми обменялись его отец и мой дядя, этого просто не могло быть. И я успокоила душу такими размышлениями, еще больше укрепившись в намерении послать свой портрет Керовану. Но после этого я всячески избегала Торосса, хотя он неоднократно предпринимал попытки поговорить со мной. Лишние хлопоты! Я всегда ссылалась на занятость, на недостаток времени и уходила от него. В конце концов, он поговорил с моим дядей, и в тот же день он и его люди уехали из Икринта. Дядя вызвал меня к себе, а Аркан направился за дамой Мат. Дядя хмурился и по его лицу я поняла, что он чем-то чрезвычайно озабочен. Когда я вошла, он стал еще более хмурым.

— Ты что затеваешь, девочка!? — закричал он, едва я появилась на пороге. — Неужели твое слово так легковесно, что ты…

Дама Мат поднялась с кресла. На ее лице был гнев, но направлен он был на дядю, а не на меня.

— Сперва нужно выслушать Джойсан, а уж потом кричать на нее, если она этого заслуживает, — ее тихий, но повелительный голос отрезвил его. — Джойсан, сегодня Торосс пришел к твоему дяде и начал говорить об отказе от свадьбы…

Теперь наступила моя очередь перебить ее. Меня тоже охватил гнев, когда дядя стал кричать на меня, не выслушав, что я думаю обо всем этом.

— Он и мне говорил о том же самом, но я отказалась его слушать. Я заявила, что не нарушу клятву. Неужели вы так плохо меня знаете, что поверили ему, а не мне.

Дама Мат довольно кивнула.

— Так я и думала! Джойсан живет с тобой столько времени и ты даже не знаешь, что она из себя представляет! Что сказал тебе Торосс, Джойсан?

— Мне показалось, что он считает лорда Керована сообщником зла. Он уговаривал меня отказаться от свадьбы, а я сказала, что мне не подобает выслушивать его постыдные слова и ушла от него. После этого я ни разу с ним не разговаривала.

Предыдущая страница Следующая страница
×
×