Путь в Обитель Бога (СИ)

Или здесь для умников проходит очередной предел? Я подозревал, что нет, и именно поэтому мне так не хотелось нести Книгу в Субайху. Очень уж вероятным мне казалось, что они начнут её использовать тем же образом, что и яйцеголовые. Угробят ещё десять полисов, научатся пользоваться ею, получат доступ к «разуму ключа», ведь они люди, а люди — естественная раса. Попытаются оживить корабли ибогалов или построят собственные; возможно, такие, которые рувимы не сумеют заколдовать. И ведь как это хорошо, когда лошадь не уздечки одной слушается, а понимает своего всадника! Правда, здорово? Ну ещё бы! Так давайте, сделаем их такими. Но уздечки оставим. Ибогалы ведь для кентавров оставили? И мы оставим. Уж в чём, а в рассудительности ибогалам не откажешь. Животные не должны забывать, что они животные. А то, чего доброго, потребуют бережного обращения и равных прав с хозяевами.

И, кстати, почему это фермеры до сих пор не хотят нас кормить, неужели учёный, каждая секунда жизни которого драгоценна, должен тратить время на добывание себе пищи? Это несправедливо. Ведь в недалёком будущем мы же и облагодетельствуем этих навозных жуков. Нечего им нос задирать!

Поставим биотехнологии на службу человечеству!

Объединим Новый Мир под властью диктатуры науки!

Со стороны фермеров — необременительная трудовая повинность. Платят же они рейнджерам за охрану? Раньше они говорили, что от нас пользы нет — теперь будет, да ещё сколько! Мы им — помидоры, которые не гниют. Мы им — масло, которое не прогоркнет. Мы им — молоко, которое не прокиснет. Хоть год держи на прилавке, не сбавляя цены. Торговцы такой товар у них с руками оторвут… Руки оторвали? Не беда, мы вам новые пристроим. Оторвали голову? Просто прекрасно! Вот вам новая голова — прирастёт, не беспокойтесь, и, в отличие от вашей старой, будет думать обо всём только правильно… Мы об этом позаботились.

И почему бы нам не улучшить самих себя? Господи, да с этого и начинать нужно было! Мы и так умные, а станем ещё умнее. Для начала стоит научиться использовать свой мозг на сто процентов…

Я забрался в нашу палатку — лёг на живот, засунув внутрь голову и оставив большую часть тела снаружи. Прямо перед моим носом оказалась галета — то есть не галета уже, а готовое блюдо. Ломтики мяса, которое не мясо, и овощи с рисом, которые не рис и не овощи, но от настоящей еды не отличишь. Рядом в таких же позах расположились Бобел с Тотигаем. Сухонький Имхотеп поместился под навесом целиком. Несмотря на все меры предосторожности, в пище всё равно оказалось полно песка. Сперва я ел жадно, потом всё медленнее, со вкусом похрустывая попадавшими на зубы песчинками. Перевернулся на спину, чтобы не заснуть носом в ибогальской тарелке, но так спать хотелось ещё больше. Тогда я выполз из-под навеса и выкопал для себя ямку в тёплом песке. Внизу был камень, но он тоже был тёплым. Подошёл Тотигай и стал разгребать песок рядом со мной. Я ткнул его кулаком в бок.

— Уйди, мать твою, ты прямо на меня сыпешь.

— Разговоры с Генкой вредны для тебя, — сказал кербер, продолжая своё занятие. — Ты после них становишься злой как пегас. Давай я ему ночью чиркну коготком по горлышку?

— Сделай милость. Буду благодарен. Но ведь ты только треплешься.

— Ты тоже только треплешься, что будешь благодарен. А на самом деле ты Генке зла не желаешь… Ну чего ты улёгся на камень? Зачем так глубоко копал? Повернись, я тебе песка подсыплю. Так мягче. Потом лягу рядом. Ну?..

— Если б не ты, я уже спал бы, — заметил я, переворачиваясь на бок. — А в мелкой ямке ночью будет дуть.

— Не будет. Сказал же — рядом лягу…

Не понесу я Книгу в Субайху. Может, я себе сам навыдумывал всякой дряни, обгадил яйцеголовых… тьфу! — умников наших ни за что ни про что… Ага, не зря так обмолвился! Что-то это неспроста. Или зря… Не-ет, умники всё же люди, а не яйцеголовые. Не станут они так… Или станут?.. Да ну их всех к дьяволу!!!.. Какая разница, если я Книгу им всё равно не отдам? Даже малейшего намёка на саму возможность достаточно, чтобы…

Тогда остаётся единственный стоящий вариант дальнейших действий — найти Колесницу Надзирателей. Колесница, как же, так я и поверил… Впрочем, никто меня верить не заставляет. Имхотеп прямо сказал — корабль… Ключ… «Разум ключа»… Положить бы сейчас Книгу под голову, вдруг она мне ночью что хорошее сама подскажет?

Но Генка, если её увидит, завтра в Субайху не уйдёт, а на кой он мне здесь сдался? И пинками его будет не выгнать. Только пристрелить.

Другое дело, что в космических кораблях я ничего не смыслю. А Генка изучал летающие початки ибогалов… Колесницы Надзирателей похожи на них или нет? И какая польза от любого корабля, если его нельзя будет поднять в воздух? Рувимы… Заклятье…

Да что я сам себе спать мешаю? Ясно же всё — или бросать Книгу, или всё время убегать от яйцеголовых. А если надо двигаться, то не всё ли равно, куда идти? Можно и к кораблю. Нет, Бобел, отдыхай, я сам покараулю…

— Нет, Бобел, отдыхай, я сам покараулю, — услышал я голос Имхотепа. — Или ты не доверяешь мне?

Я открыл глаза. Стояла ночь. Было свежо. Значит — глубокая ночь… Я был заботливо укрыт одеялом. Рядом сопел Тотигай. Спал он крепко — после взрыва Калейдоскопа вся четвероногая живность разбежалась отсюда, попряталась далеко в мехране, и не скоро кто-то осмелится приблизиться. Что же до двуногих, то все знают, что на месте, где стояла пирамида, делать нечего. Нет здесь ничего…

Да и лучшего охранника, чем Имхотеп, нельзя пожелать. Но Бобел, как всегда, настороже. Или пожалел старика. Он никак не может уразуметь, что Имхотеп только выглядит старым и немощным. Переход от пасеки до этого холма он перенёс лучше, чем любой из нас. Предположим, что он вышел из Харчевни в полночь, чтобы к рассвету поспеть на пасеку… Хотя если верить Генке, он никуда не выходил. Вот чёрт, совсем запутался! В любом случае, он проспал не более половины прошлой ночи — если вообще нуждается в сне.

Я давно заметил, что его можно увидеть любое время суток в общем зале Харчевни. Когда его там нет, значит, он в своих апартаментах, состоящих из трёх небольших комнат. Я не раз вваливался к нему сразу после похода — дверь у него никогда не запирается — но мне так и не удалось застать его спящим. В какое бы время ни прибыл из дальних краёв путешественник, его первым делом направляют к Имхотепу, и я не слышал, чтобы хозяина Харчевни при этом подняли с постели. Он всегда на ногах. Или сидит за столом, вырезая иероглифы на маленьких деревянных амулетах. Куда, кстати, он их девает? Не продаёт же, и у себя не складывает, иначе все его комнаты уже оказались бы заваленными до потолка. Я как-то посидел с ним немного, когда он был за работой — так вот, пока кружку чая выпил, Имхотеп нашлёпал их штук пять. Очень ловко у него выходило.

Пока я был ребёнком, я о таких вещах не задумывался, а когда подрос, сопоставил привычки Имхотепа и Кочегара. Сразу заметно, что они одного поля ягоды. Кочегар тоже постоянно бодрствует, когда бы в баню ни зашёл посетитель. Этот ничего не вырезает — сидит сиднем на своей стене, разделяющей мужской и женский залы. Положим, желающие помыться есть не всегда; но, с другой стороны, пьяные компании, в составе которых иногда бывал и я, вваливались к нему глубокой ночью или под утро. Или вечером — на всю ночь.

Так они и правят Харчевней — Кочегар под землёй, а Имхотеп наверху. Но хоть бы раз один зашёл в гости к другому. Вместе их никогда не видели.

Сейчас мне стоило бы повернуться на другой бок и опять заснуть, но вместо этого я встал и подошёл к Имхотепу, на ходу вытряхивая набившийся в шевелюру песок. Оба одеяла были сняты с навеса, там теперь торчали только жерди и виднелись удерживающие их шнуры-растяжки. Моим одеялом Имхотеп укрыл меня, Бобеловым — Бобела, а своё собственное пожертвовал Генке. И чёрт меня дери, я ведь не проснулся, когда он ко мне подходил и накрывал. И дело тут не в усталости.

Имхотеп разжёг небольшой костёр и как раз подбросил туда ветку из лежавшей рядом груды сушняка. Насобирать топлива в мехране не просто. Особенно после того, как всю округу засыпало выброшенным из Калейдоскопа песком. И стоило ли? Костёр на вершине холма виден издалека.