Человеческий фактор

– Я ведь сказал тебе в тот вечер, после ужина с Персивалом. По-моему, произошла утечка информации, и они подозревают, что где-то сидит двойной агент. Вот они и проводят проверку, и им безразлично, заметишь ты это или нет. Они считают, что если ты виноват, то начнешь нервничать.

– Это я-то двойной агент? Вы же не верите этому, Кэсл!

– Нет, конечно, нет. Тебе нечего волноваться. Прояви терпение. Пусть закончат свою проверку, и тогда они тоже этому не поверят. Я думаю, они и меня проверяют… и Уотсона.

Издали раздался голос Сары:

– Мы сдаемся. Сдаемся.

А откуда-то еще дальше донесся тоненький голосок:

– Нет, не сдаемся. Сидите там, мистер Дэвис. Пожалуйста, мистер Дэвис…

Буллер залаял, и Дэвис чихнул.

– Дети безжалостны, – сказал он.

Возле них зашуршал папоротник и появился Сэм.

– Поймал! – сказал он и тут увидел Кэсла. – Ох, ты же сплутовал.

– Нет, – сказал Кэсл, – я не мог крикнуть. Он наставил на меня пистолет.

– А где пистолет?

– Загляни в его нагрудный карман.

– Там только авторучка, – сказал Сэм.

– Это газовый пистолет, – сказал Дэвис, – он сделан в виде авторучки. Видишь эту кнопочку? Нажмешь на нее, и брызнут вроде бы чернила… Только на самом деле это вовсе не чернила, а нервный газ. У Джеймса Бонда никогда такой не было – это слишком секретное оружие. А ну, поднимай руки. Сэм поднял руки.

– Ты вправду шпион? – спросил он.

– Я – двойной агент, работающий на Россию, – сказал Дэвис, – и если тебе дорога жизнь, дай мне отбежать на пятьдесят ярдов, а потом преследуй.

И он помчался, рассекая папоротник, нелепо подпрыгивая в своем толстом пальто среди буков. Сэм мчался за ним вверх по склону, затем вниз – по другому. Дэвис добежал до спуска к Эшриджскому шоссе, где он оставил свой алый «ягуар». Нацелив авторучку на Сэма, он выкрикнул бессмыслицу, вроде той, в какую Синтия превращала их телеграммы:

– Пикник… целую… Сару. – И исчез с громким выхлопом из автомобильной трубы.

– Попроси его снова приехать, – сказал Сэм, – пожалуйста, попроси его снова приехать.

– Конечно. Почему же не попросить? Весной.

– Весной – это не скоро, – сказал Сэм. – Я тогда уже буду в школе.

– Но уик-энды-то у тебя всегда ведь будут, – возразил Кэсл не слишком убежденно. Он еще хорошо помнил, как медленно течет время в детстве. Мимо проехала машина в сторону Лондона, черная машина – возможно, «мерседес», но Кэсл крайне плохо разбирался в марках.

– Мне нравится мистер Дэвис, – сказал Сэм.

– Мне тоже.

– Никто так хорошо не играет в прятки, как он. Даже ты.

– Что-то я не очень продвигаюсь с «Войной и миром», мистер Холлидей.

– Ах ты господи, ах ты господи! Это великая книга – нужно только иметь терпение. Вы уже прочитали про отступление из-под Москвы?

– Нет.

– Страшное дело.

– Сейчас это кажется нам куда менее страшным, верно? В конце-то концов, это ведь были французские солдаты… а снег не так страшен, как напалм. Говорят, заснешь – и все… а не сгоришь живьем.

– Да, как подумаю об этих несчастных детях во Вьетнаме… Я хотел участвовать в маршах, которые у нас тут были, но сын не позволил. Он боится полиции из-за этой своей лавчонки, хотя какой может быть вред от одной-двух паршивых книжонок, – просто не понимаю. Я всегда говорю: люди, которые их покупают… в общем, едва ли их можно так уж развратить, верно?

– Да, это не чистенькие молодые американцы, которые на бомбардировщиках, начиненных напалмом, выполняли свой долг, – заметил Кэсл. Иной раз он не мог удержаться, чтобы не показать кусочек того скрытого под водою айсберга, какой представляла собой его жизнь.

– И однако же, никто из нас ничегошеньки не мог поделать, – сказал Холлидей. – Правительство болтает о демократии, но разве оно обратило хоть малейшее внимание на все наши плакаты и лозунги? Это происходит только во время выборов. Но и тогда – только чтобы понять, какие обещания можно нарушить. А мы на другой день после марша протеста прочитали в газетах, что по ошибке смели с лица земли еще одну ни в чем не повинную деревню. О, скоро они станут проделывать такое и в Южной Африке. Сначала их жертвами были маленькие желтокожие – не более желтокожие, чем мы с вами, – а теперь будут маленькие чернокожие…

– Поговорим о чем-нибудь другом, – сказал Кэсл. – Порекомендуйте мне что-нибудь почитать, но не про войну.

– В таком случае всегда можно обратиться к Троллопу [Троллоп Энтони (1815-1882) – английский писатель, автор романов, посвященных нравам провинциального духовенства, парламентской жизни], – сказал мистер Холлидей. – Мой сын обожает Троллопа. Хотя это не очень-то сочетается с тем, чем он торгует, верно?