Библиотека душ (ЛП)

На полпути к выходу толпа поредела настолько, что уже можно было перейти на быстрый бег. Но едва мы сделали несколько шагов, как Эмма схватила меня за рукав и остановила:

— Эддисон! — закричала она, оглядываясь вокруг. — Где Эддисон?!

Секундой позже он появился, вынырнув из самой гущи толпы, за ним волочился длинный лоскут белой ткани, зацепившийся за шипы на его ошейнике.

— Вы меня подождали! — воскликнул он. — Я запутался в дамских чулках…

На звук его голоса обернулось несколько голов.

— Пошли, нельзя останавливаться! — крикнул я.

Эмма сорвала чулок с его ошейника, и мы снова бросились бежать. Перед нами были эскалатор и лифт. Эскалатор работал, но был забит людьми, так что я повернул к лифту. Мы пробежали мимо женщины, с ног до головы раскрашенной в синий цвет, и я непроизвольно обернулся и уставился на нее, в то время как ноги продолжали нести меня дальше. Ее волосы были выкрашены в синий, ее лицо покрывал синий грим, и она была одета в обтягивающий гимнастический костюм, тоже синий.

Едва она скрылась из виду, как я увидел кого-то еще более необычного: мужчину, чья голова была поделена на две половины, одна — лысая и обожженная, вторая — нетронутая, с аккуратно уложенными назад волосами. Если Эмма и заметила его, то даже не обернулась. Возможно, она настолько привыкла встречаться с настоящими странными людьми, что на странно выглядящих нормальных людей почти не обращала внимания.

«Но, что если они не нормальные люди?» — подумал я. — «Что если они странные, и вместо настоящего, мы очутились в какой-то новой петле? Что если…?»

Но затем я увидел двух мальчишек со светящимися мечами, сражающихся возле торговых автоматов. При каждом столкновении мечи издавали гулкий пластиковый стук, и реальность обрела четкие очертания. Эти странно выглядящие люди не были странными. Они были чудаками. Мы были в самом что ни на есть настоящем.

Через двадцать футов от нас открылись двери лифта. Мы прибавили ходу и влетели внутрь, впечатавшись ладонями в заднюю стенку. Эддисон ввалился следом на заплетающихся лапах. Я обернулся и успел выхватить взглядом через закрывающиеся двери лифта две вещи: тварь, которая выбралась из толпы и несется к нам со всех ног; и дальше, на путях, где сейчас отъезжал поезд, пустóту, которая перепрыгнула с последнего вагона на потолок станции и повисла на светильнике, будто паук, зацепившись за него языками. Ее горящие черные глаза были устремлены на меня.

А затем двери закрылись, мы мягко заскользили вверх, и кто-то произнес:

— Где горит, дружище?

Средних лет мужчина, ухмыляясь, стоял в дальнем углу лифта. Он был одет в странный костюм. Его рубашка была разорвана, лицо пересекали фальшивые шрамы, и пристегнутая ремнями к запястью одной руки, на манер капитана Крюка, торчала окровавленная бензопила.

Эмма увидела его и быстро сделала шаг назад:

— Кто вы?

Он слегка обиделся:

— Да ладно.

— Хочешь действительно узнать, где горит, не отвечай, — она начала поднимать руки, но я протянулся к ней и остановил.

— Он никто, — произнес я.

— А мне казалось, я выбираю в этом году такой очевидный вариант, — пробормотал мужчина.

Он выгнул бровь и чуть приподнял пилу. — Я — Эш. Ну вы знаете… Армия Тьмы?

— Никогда не слышала ни о чем подобном, — ответила Эмма. — Кто твоя имбрина?

— Моя что?

— Он изображает персонажа, — попытался объяснить я, но она не слушала.

— Неважно, кто ты, — заявила она. — Нам может пригодиться армия. Сойдет хоть какая. Где остальные твои люди?

Мужик закатил глаза:

— Очень смешно. Ну, вы, ребята, забавные. Все в центре, на конвенте, ясно же!

— Он в маскарадном костюме, — прошептал я Эмме. Затем повернулся к мужчине: — Она смотрит не очень много фильмов.

— В костюме? — Эмма сморщила лоб. — Но он взрослый мужчина.

— Ну и что? — обиделся мужик, оглядывая на нас с ног до головы. — А кто вы тогда будете? Ходячие Тупицы? Лига Выдающихся Остолопов?

— Странные дети, — подал голос Эддисон, чье эго не позволяло ему молчать дальше. — А я седьмой щенок седьмого щенка в старинной и прославленной династии…

Мужик потерял сознание прежде, чем Эддисон успел закончить. Его голова упала на пол с глухим стуком, который заставил меня вздрогнуть и поморщиться.

— Тебе нужно прекратить так делать, — проворчала Эмма, однако не смогла сдержать улыбку.

— Поделом ему, — откликнулся Эддисон. — Что за грубиян. Теперь скорей, хватайте его бумажник.

— Ни за что! — воскликнул я. — Мы не воры!

Эддисон фыркнул:

— Осмелюсь сказать, нам он понадобится больше, чем ему.

— Какого черта он вообще так вырядился? — удивилась Эмма.

Лифт дзинькнул, и двери начали открываться.

— Думаю, мы вот-вот это узнаем, — произнес я.

* * *

Двери лифта разъехались, и как по волшебству все вокруг залил дневной свет, такой яркий, что нам пришлось прикрыть глаза. Я с наслаждением втянул полные легкие свежего воздуха, и мы шагнули на заполненный тротуар. Люди в костюмах были повсюду: супергерои разгуливали в эластичных трико, шаркали ногами зомби в густом гриме, героини аниме с подведенными как у енотов глазами размахивали боевыми секирами. Они собирались в невероятные по своему разнообразию кучки, выплескивались на улицу, перекрытую от машин, и стремились, словно мотыльки, к массивному серому зданию, баннер на котором гласил:

«КОМИКС-КОНВЕНТ СЕГОДНЯ!»

Эмма отшатнулась обратно к лифту:

— Что все это такое?!

Эддисон взглянул поверх своих очков на зеленоволосого Джокера, поправляющего на лице грим:

— Судя по их одеяниям, сегодня, похоже, какой-то религиозный праздник.

— Что-то типа того, — ответил я, поманив Эмму обратно на тротуар, — но не бойтесь, это всего лишь переодетые нормальные, и мы для них выглядим точно также. Волноваться нам сейчас нужно только о твари.

Я забыл упомянуть о пустóте, надеясь, что нам удалось запутать ее, исчезнув в лифте.

— Нам нужно найти, где спрятаться, пока он не уйдет, а затем проскользнуть обратно в подземку.

— В этом нет нужды, — произнес Эддисон и, подергивая носом, потрусил по запруженной людьми улице.

— Эй! — крикнула ему вдогонку Эмма. — Куда ты?

Но он уже возвращался.

— Ура фортуне! — воскликнул он, виляя обрубком хвоста. — Мой нос подсказывает, что наших друзей вывели из-под земли именно здесь, вон по тому эскалатору. — Мы все же на верном пути!

— Хвала птицам! — отозвалась Эмма.

— Как ты думаешь, ты сможешь пойти по их следу? — спросил я.

— Думаю ли я, что смогу??? Меня не зря прозвали Эддисон Изумительный! И все потому, что нет такого аромата, такого амбре, такого странного парфюма, который я бы не смог учуять за сто метров…

Эддисон легко отвлекался на рассуждения на тему собственной одаренности, даже если дело не терпело отлагательств, а его гордый раскатистый голос имел тенденцию разноситься повсюду.

— Хорошо-хорошо, мы поняли, — шикнул на него я, но он только возвысил голос, перекрикивая меня, и теперь шагал по тротуару, ведомый своим нюхом.

— … я могу найти странного человека в стогу сена, имбрину на птичьем дворе…

Мы последовали за ним через разряженную толпу, между ногами гнома на ходулях, мимо группы неупокоенных принцесс, и едва не столкнувшись с Пикачу и Эдвардом-Руки-Ножницы, которые кружили по улице.

«Конечно, наших друзей вели именно этим маршрутом», — подумал я. Это был идеальный камуфляж, не только для нас, кто посреди всего этого выглядел совершенно нормальными, но и тварей, конвоировавших группу странных детей. Даже если кто-нибудь из пленников и осмелился позвать на помощь, кто воспринял бы его крик всерьез и вмешался? Люди притворялись повсюду вокруг нас, ставили постановочные драки, рычали в костюмах монстров, стонали как зомби. Какие-то чудаковатые детишки орут о том, что их похитили люди, которые хотят украсть их души? Да никто и бровью не поведет!