Аргонавты Вселенной (илл. Г.Малакова)

И после этого пятно уже не изменялось. Оставаясь все таким же, оно как будто переливалось волнами, по нему пробегали темные тени и светлые отблески, как в зареве от пожара. Не отрываясь от окуляра, я закричала:

— Николай Петрович! Николай Петрович! Идите сюда!

— Что случилось? — услышала я около себя его встревоженный голос.

— Смотрите!

Николай Петрович несколько минут внимательно всматривался, поправляя наводку окуляра. Я заметила, как нервно сжимают его пальцы бронзовое кольцо окуляра.

— Что это, Николай Петрович?

Около нас уже стояли заинтересованные Ван Лун и Сокол.

Николай Петрович недоумевающе пожал плечами:

— Не знаю, что и думать… До сих пор никто ничего подобного на Венере не наблюдал. Похоже, будто на поверхности планеты происходит извержение вулкана — и мы видим его отсветы сквозь густую атмосферу Венеры, сквозь облака. Это единственное, что я могу предположить. Попробуем проверить. Вадим, включите панорамный радиолокатор!

Я понимала, чего хочет Николай Петрович. Этот прибор — панорамный радиолокатор — дает возможность видеть отдаленные предметы, даже наглухо скрытые от наблюдателя густыми облаками, пеленой пара или тумана. Но локатор хорошо действовал только на определенном, не слишком большом, расстоянии. С Земли, например, с помощью этого радиолокатора наблюдать Венеру невозможно. Значит, Николай Петрович предполагает, что теперь, когда мы уже значительно приблизились к Венере, панорамный радиолокатор будет действовать и поможет нам увидеть, что именно происходит под ее сплошными облаками.

Но эта надежды не оправдались. Сколько мы все ни всматривались в экран панорамного радиолокатора — нам не удалось рассмотреть ничего нового. Наверно, планета была еще слишком далеко, прибор не помогал, разве что ярче стало освещенное пятно, вот и все. Это нас очень огорчило, по крайней мере меня: ведь мне хотелось, чтобы загадочное явление, замеченное мною, тут же получило свое научное объяснение. Тогда я знала бы, что именно открыла на Венере! А так получается совсем не научное открытие, а просто какое-то случайное наблюдение…

Наверно, Николай Петрович заметил, что я огорчилась. Он ласково потрепал меня по плечу и сказал:

— Ничего, Галя, я думаю, что не ошибся. Другого объяснения не может быть. Так я и запишу у себя в журнале наблюдений. Можете считать, что именно вам принадлежит честь быть первым человеком, которому удалось наблюдать извержение вулкана на Венере!

— И когда-нибудь люди, изучая историю Венеры, будут с уважением читать в книгах по астрономии: «Впервые это явление было замечено. в таком-то году молодым, но талантливым научным работником Галиной Рыжко», — подхватил насмешливо Сокол.

Почему ему обязательно надо пустить шпильку? Это, конечно, оттого, что не он, а я заметила извержение вулкана. То ли дело профессор Ван Лун. Уж ему-то могло бы быть обидно: ведь он перед этим столько следил за Венерой и ничего не обнаружил. И все-таки Ван Лун ничего такого не сказал, а пожал мне руку. Я даже покраснела от смущения — никак не отучусь от этой глупой привычки. Ну хорошо! Если Вадим Сергеевич снова начнет заниматься разговорами со мной о «личном», как он говорит, — я его сразу обрежу. Я еще покажу ему, на что способна Галина Рыжко…

У меня есть одна идея, такая идея, что… Впрочем, не буду сейчас говорить. Сначала сделаю, проверю, а тогда… Ну, держитесь. Вадим Сергеевич!

…Два дня я выгадывала время, чтобы проверить свою мысль. Очень трудно что-нибудь сделать по секрету в общей каюте. Обязательно заинтересуются и начнут приставать с вопросами:

— Что это вы мастерите, Галя?

— Это что, новое изобретение, Галя?

— Товарищи, готовится сенсационное научное открытие в области резиновой промышленности!

Конечно, эту последнюю фразу сказал Вадим Сергеевич: думает, ужасно остроумно!

Но я никому ничего не объяснила, а продолжала делать свое дело. Сейчас расскажу, какое.

Стаканы и чашки в нашем буфете стоят в специальных гнездах, в пружинных зажимах. Это для того, чтобы они не разбивались при толчках, — ну, понятно, не. в полете, когда все спокойно и ничто не шелохнется, а, например, при взлете или при посадке. В этих гнездах есть резиновые плотные прокладки. Они круглые и с одной стороны плоские, а с другойвдавленные, как маленькие блюдечки, чтобы стакан или чашка прочнее стояли в гнезде. Вот я и взяла два таких резиновых кружка и стала проделывать с ними опыты. Все мои предположения оказались правильными! Тогда я достала два шурупа и отвертку и припрятала их до ночи. А когда все заснули, я закончила свою работу и проверила ее в готовом виде. Здорово получилось! Можно было спокойно лечь спать, хотя, правду говоря, мне ужасно трудно было дождаться утра: хотелось сразу разбудить всех. Но я, понятно, сдержалась.

Зато утром я поднялась раньше всех, оделась и, пока мои товарищи еще не проснулись, немножко попрактиковалась, чтобы чувствовать себя увереннее. И как раз, когда я решила, что уже можно будить товарищей, Ван Лун проснулся первым. Он сел в гамаке и увидел меня у дверей навигаторской рубки. Нет, Ван Лун ничего не сказал, хотя я видела, что он очень изумился. А я спокойно, будто ничего не замечая, сделала еще шаг, другой, третий… Ван Лун протянул руку и толкнул Сокола, спавшего в соседнем гамаке:

— Вадим, тут какое-то чудо! Думаю, мне снится. Посмотрите, прошу!

Вадим Сергеевич взглянул в мою сторону. А я невозмутимо шла по полу каюты, делая широкие шаги. Дошла до одной стены, повернула обратно и снова пошла по полу. Даже ни разу не улыбнулась и делала вид, что не смотрю в их сторону, хотя чувствовала, что вот-вот прысну от смеха.

Вадим Сергеевич протер глаза и удивленно воскликнул:

— Да что это, в самом деле? Кончилась невесомость, что ли? Галя, как это вы умудряетесь ходить по полу? Ван, вы что-нибудь понимаете?

— Пока нет, — ответил Ван Лун. — Прошу вас объяснить, Вадим.

— Что объяснить, когда я сам не понимаю ничего? Смотрите, идет, как на Земле! Походка, правда, какая-то странная, как кавалерист, враскачку. Но все-таки идет! Николай Петрович, посмотрите, что наша Галя делает!

— В самом деле, Галя, как это у вас получается? — изумился Рындин.

— Ничего особенного, Николай Петрович, — скромно ответила я. — Маленькое приспособление, даже не стоит внимания.

— Вот это ловко! — возмутился Сокол. — Нашла способ ходить по полу в невесомом мире — и говорит, что не стоит внимания.

— У вас, думаю, талант изобретателя, — сказал Ван Лун.

— Но как вы придумали это, Галя? — повторил Николай Петрович. — Научите и нас.

— Очень просто. Вот, пожалуйста. Я взяла два резиновых кружка из гнезд для стаканов. Выбрала такие, которые подошли мне по размеру. И привинтила их к каблукам.

— И что же?

— И хожу.

— Товарищи, она над нами издевается! — вознегодовал Вадим Сергеевич. — При чем тут резиновые кружки на каблуках? Что у нас, липкий пол, что ли?

— Постойте, постойте, Вадим, — остановил его Николай Петрович, — я, кажется, начинаю соображать. Ван, вы понимаете?

— Очень чуть-чуть. Надо еще послушать Галю, — отозвался Ван Лун.

— Галя, а ну-ка пройдитесь еще! — распорядился Николай Петрович. — Понятно. Присоски?

Удивительно, как быстро он умеет во всем разобраться! Я сделала еще несколько шагов и ответила:

— Конечно, присоски. Николай Петрович. Пол в каюте гладкий, очень ровный, резиновый. Я нажимаю одной ногой, держась за стояк. Кружок сплющивается, выдавливает воздух между своей вогнутой поверхностью и полом. А тогда наружное давление прижимает мою ногу к полу. Я ставлю другую ногу, прижимаю ее уже без стояка, держась на одной ноге. Она тоже будто прилипает к полу. Тогда я чуточку наклоняю в сторону первую ногу, отделяю от пола краешек резинового кружка, между ним и полом входит воздух — и нога отклеилась, можно делать следующий шаг. Ну, конечно, надо немножко попрактиковаться. Но все очень просто.

— Но как вы додумались до этого, друг мой? — все еще удивленно допытывался Николай Петрович. — Ведь это чертовски остроумно и решает проблему хождения в условиях невесомости!