Миры Роберта Хайнлайна. Книга 4

Описаниям войны еще можно было верить.

Сам Хью был свидетелем только первых ее часов, но свитки давали возможность узнать, как примерно разворачивались события дальше: взаимные ракетно-бомбовые атаки, которые именовались «блестящим превентивным натиском» и «массированным ударом возмездия», стершие с лица Земли города от Пекина до Чикаго и от Торонто до Смоленска; огненные смерчи, причинившие ущерб в десятки раз больший, чем бомбы; нервно-паралитический газ и другие ОВ, уничтожившие тех, кого пощадили пожары; пандемические заболевания, вспышки которых долго не затухали и инкубационный период которых завершился как раз к тому времени, когда горстка уцелевших стала приходить в себя и обретать призрак надежды.

Да, в весь этот Армагеддон можно было верить. Подготовкой его занимались башковитые люди; а серьезные ребята, на которых те работали, и не пытались предотвратить глобальную гекатомбу (просто не считались с такой перспективой), — они лишь делали новые заказы исполнительным башковитым ребятам.

Нет, напомнил он себе, он никогда не полагал, что «лучше красный, чем мертвый»; не считает так и теперь. Нападение было на сто процентов односторонним, и он не жалел ни об одной мегатонне «массированного возмездия».

Но что случилось, то случилось. Свитки говорят о том, что уничтожено было все северное полушарие.

А как же насчет остального мира? В свитках утверждалось, что в Соединенных Штатах ко времени войны негры находились в положении рабов. Значит, кто-то выкинул целое столетие истории. Сознательно или нет? Может быть, это явилось следствием путаницы и отсутствия сведений? Насколько ему было известно, в Смутное Время, на протяжении почти двух веков, по всему миру пылали костры из книг. Сожжение их продолжалось и после Изменения.

Была ли утрата истории случайностью? Или жрецы сочли, что так будет лучше?

А с какого момента китайцев стали считать «белыми», а индусов «черными»? Конечно, если судить исключительно по цвету кожи, то китайцы и японцы были такими же светлокожими, как и любой средний белый его времени, а индусы так же темнокожи, как и африканцы. Но раньше антропологическое деление народов было совсем иным.

Само собой, если учитывать только цвет кожи, — а видимо, только он имелся в виду, — спорить было не о чем. История утверждала, что белые, со своими дурными наклонностями, уничтожили друг друга почти окончательно, оставив израненную Землю в наследство простодушной, душевной, милосердной темной расе, избранным чадам Великого Дяди.

Немногочисленные белые, спасенные Дядей, были выхожены и выпестованы, как дети, и теперь снова плодились и размножались под благосклонным руководством Избранных. Так было написано.

Хью допускал, что война, которая полностью уничтожила Северную Америку, Европу и всю Азию, кроме Индии, могла унести жизни большинства белых и почти всех китайцев. Но что же случилось с населением Южной Америки, с белыми в Южно-Африканской республике, с австралийцами и жителями Новой Зеландии?

Как он ни бился, ответа так и не нашел. Единственное, что было определенным, — это то, что Избранные все были темнокожими, а их слуги белолицыми и обычно низкорослыми. Хью и Дьюк были гораздо выше других слуг. И наоборот, те немногие Избранные, которых он видел, были людьми весьма крупными.

Если нынешние слуги произошли от белых австралийцев… Нет, это исключается: те никогда не были малорослыми. А так называемые «Экспедиции Милосердия» — что это? Вылазки за рабами? Или карательные операции? Или, как говорится в свитках, спасательные экспедиции в поисках уцелевших?

Все эти пробелы в истории, скорее всего, возникли вследствие сожжения книг. Хью не смог выяснить, отправлялись ли в костер все книги, или техническим была уготована иная участь. Очевидным представлялось лишь то, что весьма развитая технология Избранных не могла начаться с нуля.

Впрочем, а почему бы и нет? Ведь современные ему наука и техника развились в основном за последние пятьсот лет, причем большая часть технических новшеств создавалась в последнее столетие, а наиболее удивительные открытия делались в пятидесятилетний период до начала войны. Так мог ли мир, скатившись в пучину варварства, выбраться из нее за два тысячелетия? Конечно, мог!

Так или иначе, но Коран был, похоже, единственной книгой, которая официально избежала костра. Да и то у Хью появилось сомнение, тот ли это Коран. В свое время у него был перевод Корана, и он несколько раз перечитывал его.

Теперь он очень жалел, что не взял книгу с собой в убежище, поскольку Коран в том виде, в каком он читал его теперь на Языке, явно не соответствовал запечатлевшемуся в памяти. Например, Хью припомнил, что Магомет был рыжеволосым арабом, а в этом «Коране» неоднократно подчеркивалось, что цвет кожи Пророка был черным. И еще: Хью был совершенно убежден, что Коран не содержал расистских взглядов. Его же «исправленная и дополненная» версия была буквально нашпигована ими.

К тому же в Коран входил теперь Новый завет с казненным Мессией. Он проповедовал свою веру и был повешен — все религиозные свитки были испещрены виселицами. Хью ничего не имел против модернизации, ведь за прошедшие века вполне могли появиться новые откровения. Но он не мог смириться с ревизией учения Христа, проведенной с целью соответствия последнего новым догматам. Это уже было самым настоящим обманом.

Структура общества таила в себе немало загадок. У Хью появились только первые проблески понимания его сложной культуры и высокоразвитой технологии. Цивилизация Избранных, устойчивая и даже застывшая, со строгой иерархией и отлаженной системой управления, тем не менее постепенно приходила в упадок. Церковь и Государство были едины: «Один Язык, Один Король, Один Народ, Один Господь». Лорд-Владетель являлся как высшим иерархом церкви, так и главой государства, владея по воли Дяди абсолютно всем; а Лорды-Хранители, такие, как Понс, распоряжались всего лишь ленными наделами, по совместительству исполняя функции епископов. Помимо Лордов имелись еще и многочисленные граждане (само собой, Избранные, так как белый личностью не являлся): торговцы, землевладельцы, люди разных профессий. В экономике на фоне частного предпринимательства можно было заметить признаки чуть ли не тоталитарного коммунизма. Если он правильно понимал прочитанное, то здесь существовали даже корпорации!

Наиболее интересной Хью показалась система наследования (не считая того, что, как он выяснил, его статус согласно закону и обычаю равнялся нулю). Семья была всем, браки — ничем. То есть последние существовали как таковые, однако особенного значения не имели. Наследование происходило по женской линии, но властью наделялись только мужчины.

Эта закавыка смущала Хью, пока в один прекрасный день все не стало на свои места. Понс являлся Лордом-Протектором, так как был старшим сыном чьей-то старшей дочери, старший брат которой был Лордом-Протектором перед Понсом. Таким образом, наследником Понса становился старший сын старшей из его сестер — титул передавался от матери к дочери непрерывно и бесконечно, причем власть сосредотачивалась в руках старшего брата каждой из наследниц. Кем был отец Понса, совершенно не имело значения, и еще меньшее значение имело то, сколько у него было сыновей, поскольку ни один из них не обладал правом наследования. Понс был преемником брата своей матери, а его наследником должен был стать сын его сестры.

Хью понимал, что при подобной системе функции и роль брака сводились к минимуму, но семья приобретала исключительно важное значение. Женщины (Избранные) теперь никак не могли быть недооценены. Они обладали в обществе значительно большим весом, чем мужчины, еще и потому, что правили посредством своих братьев, — это было освящено религией. У единого Бога — Всемогущего Дяди — имелась старшая сестра, Мамалой Вечная, настолько святая, что ей даже не осмеливались молиться и имя ее никогда не поминалось всуе. Она являлась могущественным воплощением Женщины, давшей жизнь всему сущему.