Русский транзит

– Куда?! Ты куда?!

Ах, да. Хеля. Она меня прячет. Нет, Хеля, нынче не я, а от меня норовят прятаться. Кто не спрятался, я не виноват.

– Не пущу! Дюбнулся, бабена мать?! Тебе нельзя!

Мне можно. Мне можно все, что Я могу себе позволить.

Благодарствую за информацию, отношусь к тебе, Хеля, хорошо – по причине хорошего твоего, Хеля, отношения ко мне, чем бы оно ни было вызвано, однако пора в путь-дорогу!

Чем, кстати, все же вызвано хорошее отношении фроляйн- мисс Галински? Кому выгодно? Вот и документы секретные выложила, и на дом к «автору» заявилась оберечь. Таблоид таблоидом, пробивные качества Хельги мне известны, и тем не менее… Прежде чем новенького «автора», полковника Лихарева заинтересованные лица отдадут на откуп таблоиду (даже самому нахрапистому, даже Хельге Галински), его погоняют по тестам, его потрясут-выпотрошат, а потом, глядишь, решат с годик-другой хранить в сухом прохладном месте (имеется у ФБР следственный изолятор?). Вот мысль! Кому выгодно – Федеральному Бюро и выгодно спрятать Боярова где-нибудь на конспиративной хате: мол, уважаемые коллеги из-за Океана, вы добились своего, вытряхнули из ботинка камешек (Боярова то есть), никто теперь не помешает продолжить махинации с некоей секретной документацией, которую Бояров сотоварищи-Гриша-Миша-Леша приняли за брюлики-золотишко, упакованное в специфические вализы… действуйте дальше, уважаемые коллеги, а мы проследим. Чем не мысль?!

А не является ли могучая Галински представителем того же ФБР? Если вспомнить, больно гладко все прошло и тогда во Франкфурте, и с оформлением моего статуса, и с публикацией «транзитов» под неусыпной редакцией Хельги. И теперь она возникла тик-в-тик. Брентон опять же намекал. Марси опять же под воздействием «отвертки»-коктейля подробненько рассказывала о ФБР – как там и что.

И как там? И что там? Званий нет. Градация следующая: агент – секретный агент – специальный агент. По нарастающей. Отбор строжайший. Никсон и Кеннеди в свое время пытались на службу туда поступить – не прошли тестирование. Во как! В качестве президента США еще сгодитесь, а в качестве сотрудника ФБР – хиловаты будете. Ну и верно. Тот же Никсон погорел на «уотергейте», а Кеннеди и вовсе застрелили. Агент же ФБР сам кого угодно застрелит при угрозе жизни – у них первое условие выживаемости это меткость (владение ЛЮБЫМ оружием, единоборства, вождение), что же касается непотребных действий, влекущих импичмент, то… верьте-не верьте: НИ ЕДИНОГО случая коррупции агента ФБР за весь период существования ФБР. (Я, кстати, не поверил. Марси, говорю, что нельзя купить за деньги, можно купить за большие деньги! Алекс, говорит, уж я-то знаю! Во-первых, получают они хорошо, ОЧЕНЬ хорошо. Во- вторых, не зря их всех тестируют перед поступлением на службу. В-третьих, внутри у них собственная служба слежения, так сказать, спецконтроль над спецнадзором. А, говорю, это знакомо, тогда да. Почти как в КГБ. Мне комитетчик Головнин, Валя Головнин еще в незапамятные времена изливал душу: «В нашей системе настолько мощная слежка друг за другом, у нас так делаются карьеры – именно на утоплении своих же, – что продаться просто невозможно!». Нет, Алекс, морщится, у нас иначе, у нас совершенно иначе, уж я-то знаю! Конечно-конечно! Кто спорит! Кто из нас двоих – question authority?!).

Но тогда, если Хельга – джи-мэн, хрен с маслом она признается. Да и мне-то что?! Главное, был бы человек хороший – по отношению ко мне. У Боярова даже и комитетчик в друзьях-приятелях был, тот же Валька Голова. Пока не отнесся к Боярову н-неподобающе. И что бы там ни планировали неподкупные э-э… фебрилы, у меня свои планы: сказал, надо идти – иду. Не надо меня прятать. Проблемы? Не мои. Решайте между собой. Доложись, Хеля, по начальству, и вырабатывайте новую линию поведения-слежения. А «недоклад», известно, может привести к весьма печальным последствиям. Доложись, Хеля. А я пошел. А вы как раз и оберегайте пуще глаза Боярова Александра Евгеньевича, коли он нужен и незаменим. От той же колумбийской мафии оберегайте, к слову. В строгом соответствии с последними мудрыми указаниями разбушевавшегося Буша. А то Бояров переборщил давеча с крестным папой-Карлосом – не предприняли бы красавцы-мерзавцы ответных мер. Берегите Боярова, фебрилы! А я пошел. Сбережете, если вы такие профи, какая о вас молва. И… если вы (Хеля, в частности…) действительно – ФБР.

– Я пошел!

– Алекс! Бабена мать!

– Пошел.

Уже с порога все-таки спросил (чем черт не шутит! так ли уж права Марси в отношении «несознанки» фебрил?):

– Хеля! Только честно! На кой тебе это нужно? То есть меня отыскивать, сюда привозить, прятать, документами пичкать? Только честно!

– Че-е-естно?! Да люблю я тебя, жеребца-кретина, бабена мать, несмотря на то, что ты для меня… что ты мне… Ур-род! Иди! Катись к бабеной матери!

Вот тебе и честно! Версия не хуже любой другой для джи- мэна Хельги Галински в «несознанке» по поводу принадлежности к ФБР. Однако… не было печали!

Я попереминался все на том же пороге. Не-ет, поощрять не стоит в любом случае – честном ли, нечестном ли!

– Хеля… Если честно, то я…

– Алекс?

– Несмотря на то, что ты для меня… что ты мне… Короче, не люблю я тебя, бабена мать. Так-то.

И со звенящим стуком хлопнул дверью. А спустя секунду дверь издала еще один звенящий стук – там, внутри, в хате. Запустила-таки фроляйн-мисс Галински вслед гантелю. Не промахнулась. Но и не успела. Между нами – дверь.

Черт побери! Есть (никуда не денешься!) коренное отличие американцев от россиян. Американцы, сколько я ни наблюдал в реальной жизни, в киношных похождениях, умеют выглядеть достойно в любой провально-идиотской ситуации. А мы… Мы даже в достойной ситуации ухитряемся выглядеть провальными идиотами. Да, прав классик, можно придумать что угодно, кроме психологии. «Сколько ни пей, русским не станешь…» – откровенничал Лев Михайлович Перельман. Вот и я разоткровенничаюсь: сколько ни возглашай «у нас в Америке, у нас в Америке!», на Васильевский остров я приду умирать! Или нет, там место уже застолбил один такой… Ну тогда – на Петроградскую сторону. И-ex, матушка Русь, психология невыдуманная. Стакан бы сейчас!

Стакан так стакан. Благо где-где, но в Нью-Йорке нет проблем со стаканом (полным, разумеется! впрочем, все же приходится некоторое время потратить, чтобы втолковать: полный – это когда ПОЛНЫЙ, до краев, без всяческих «на два пальца»). Тут же, не отходя от актерского дома, заскочил в барчик. На-аливай! Да-а, если и соврала обитательница актерского дома, спецагент ФБР Хельга Галински… то по праву здесь живет – зам-мечательная актриса!

Ехать надо. Перельман.

Стакан стал пуст. Голова тоже. Но это – пустота нужная, нагоняемая. Необходимое состояние. На старт! Внимание!..

Еще на заре своей туманной-спортивной юности… За день, за два до турнира меня начинало колотить, и чем важней- престижней турнир, тем сильнее колотун. Сначала решил было: я один такой слабонервный. Потом присмотрелся: перед стартом трясучка нападает на всех и каждого, будь ты трижды мастером. И – прямая зависимость: чем сильней мандраж, тем удачней выступление. Но – у избранных, у единиц. Ибо спортивный поединок – это прежде всего поединок с самим собой. А сумеешь выиграть у себя – не страшен любой соперник. Флегматики, подходящие к предстоящим поединкам как к обыденщине, и проводили бои обыденно, серо, скучно, проигрышно. Да, предстартовый мандраж неминуем и необходим. Но! Эти эмоции частенько сжигают дотла – никаких сил для выступления не остается. Вот и две крайности, вот и балансируй. Нашелся баланс – и не я его придумал, сколько бы Марси ни награждала меня: «алкач!». Когда я ощущал, что ночь перед поединком грозит бессонницей, когда все перепитии предстоящего боя (боев) мысленно проигрывались-рассчитывались, я залпом опрокидывал стакан водки и ложился спать. Они сошлись, вода и пламень. Водка в эмоциональном накале сгорала моментально. Никак не влияя поутру на быстроту реакции, на силу ударов. Зато снимала напряжение, расслабляла нервы, давала ту самую пустоту в голове, из которой все и рождалось, то самое состояние, к которому и стремится каждый настоящий мастер каратэ-до. (Звучит непедагогично, однако… зачастую не только «алкачом» награждают при таком раскладе, но и олимпийской медалью. Кто не верит, пусть побеседует с врачом нашей олимпийской команды. Борзова помнит кто-либо? Кто ж его не помнит! Ну и не видать бы ему медали – трясло его, как на вибростенде, в ночь перед стартом. Все, сгорел спринтер! Врач и сказал: под мою ответственность! Накапал спринтеру спиртику, а теперь – в постельку! Утром… Дальше мало кто не помнит. Па-здра-вля- ем!) В каратэ-до подлинный мастер и без водки возгоняет в себе ТО САМОЕ состояние, но постоянно держать его невозможно. Современный городской ритм – отнюдь не Шаолинь. Так что водка – пусть не универсальное средство, однако иногда незаменима и проблемы решает лучше расплодившихся психоаналитиков. И сдается мне, сенсеи прошлого не одной-единственной позой лотоса обходились. Случайно ли школа пьяницы – самая, пожалуй, эффективная из школ. Случайность, знаете ли, это неосознанная закономерность. В прошлом, будущем и настоящем.