Русский транзит

– Привет, дядя!

– Виделись, тетя!

– То-то я смотрю… – и, признав «своего», принялась валять дурака, то есть дурочку. – Офицер, угостите даму сигареткой! – с той долей иронии, чтобы «свой», то есть я, не подумал, будто она не в состоянии отличить «своего» от клиента.

Я бросил на столик остатки былой роскоши, полупустую пачку «Мальборо».

– Ой, а полегче ничего? Они крепкие.

Полегче так полегче. Официант уже был тут как тут. Принес блок «Салема», коньяку (мне) и чего полегче (пять шампанского – даме… дамам).

– Ой, девочки! Сюда! К нам! Тут та-акой му-ущ-щина!

«Девочки» не заставили звать себя дважды. Ну, сестренки! А под шумок, под общий щебет и галдеж я навел Марину на вчерашних клиентов. Да не клиенты они, а коз-злы! Мало того, что все девчонки в синяках и укусах, так еще и не заплатили им, поутру пинками из номера выгнали, а сами – тю-тю! Коз-злы!.. Как звали? Этих-то? Коз-злы! Как же их еще называть! А серьезно? А серьезно: черт их знает, и не выговорить! Джумшуд – был такой? Джумшуд? Черт его знает! Светка, как твоего урода звали?! Джангир… Джв… Вжд… черт его знает! Что-то вроде! Да зачем тебе! Уехали уже! Дикуши какие-то! Во смотри, как укусил! Я что, теперь должна неделю в брюках ходить по такой жаре?! Паразит зубастый, противный!

В общем, проживал некий Джумшуд в «Советской». Да не один, а втроем. И втроем же гуляли, дела делали (например, на Кораблестроителей ездили, потом на Съезжинскую). А нынче их здесь уже нет. И где они, никто не ведает. Уехали. Что ж, уехали так уехали. Если селились в гостиницу по документам, то наверняка по липовым: идти к администратору, смотреть списки бессмысленно. Жаль, конечно, что я не полиглот, как Швед. А то бы побеседовал с Мишей Грюнбергом от лица Джумшуда, пощупал бы. Хотя Швед все больше на европейских языках специализируется… Да и голос мой – если и не признают Боярова, то признают: отнюдь не Джумшуд. Откуда мне знать, какой у наемного азиата голос! Короче, на сегодня поисков хватит, все равно ничего нового не узнаю, а лишь насторожу – шумок пойдет по «Хелене». Отдыхаем, сестренки!

Мы отдохнули. Я объявил проституточкам, что нынче у них выходной, пусть зализывают вчерашние раны. Что касается материального обеспечения, то – не беспокойтесь. И они не беспокоились. Из десяти тысяч, бывших у меня в наличии, улетело где-то штуки полторы. Мы отдохнули…

Ресторан потихоньку прекращал работу, время позднее. Я договорился с Мариной, что поедем вместе – к ней. Но с условием, чтобы не приставала со своей «профессиональной» ерундой.

– А что, мущ-щина, не понравилась?

– Понравилась, понравилась.

– А-а… – и с деланным сочувствием, якобы понимающе, съязвила – Понятно. Триппер подхватил, палец вывихнул и язык прикусил, да? Одновременно?

Только со «своим» позволительно так шутить. Иной другой устроил бы ей взбучку почище вчерашней, кавказской. Да уж, детишки подрастают! Будь я лет на пять старше, она бы мне в дочери годилась. Поколеньице. Этим детишкам палец в рот не клади… Да что там палец!..

Мы взяли еще коньячку, еще «с пузыриками», еще какой-то еды. Вперед!

Квартирка стандартно-проститучья – облезлая, грязноватая. А для шику – пачки импортных сигарет там-сям, большей частью пустые, бутылки (тоже пустые, но старательно расставленные яркими наклейками к свету), двухкассетник дешевка-Гонконг, тахта-сексодром под цветастым покрывалом. Да-а, плохонько живет наш народ, блеск и нищета… Господи, везде одно и то же, везде одно и то же.

Марина наконец доплескалась в ванной, вышла голышом:

– Осматриваешься? Ремонт бы надо сделать. Будь квартира моя, давно бы ремонт сделала. Ты – спать сразу или как?

– Или как. Я еще на кухне посижу. Подумать надо.

– Больше тебе ничего не надо? – она повела плечиком, откровенно потянулась.

– Ничего. Мы же договорились. Отсыпайся, труженик.

– А мы договорились? Н-ну… как скажешь! – и нырнула под покрывало. Через минуту уже мирно спала.

И правильно! При ее роде занятий имитировать неожиданно обрушившуюся страсть? Да еще «своему»?

… А я обосновался на кухне. Когда не знаешь, что делать, делай шаг вперед. Я его уже сделал, и сделал не один шаг. Ввяжемся в драку, а там посмотрим. Я уже ввязался, и я уже весьма сожалел, что ввязался.

Допустим, мне известна схема переправки героина – русский транзит. Допустим, потому что пока все мои домыслы – только домыслы. Допустим, героин в нескольких банках «Туборга» среди десятков других, неотличимых. Допустим, эти несколько банок находятся или скоро будут находиться на круизном теплоходе «Демьян Бедный». Вот и все. И никакой «бомбы» на самом-то деле у меня нет – чтобы она бабахнула, нужна не только оболочка, но и содержимое. Содержимое, то есть подлинная и проверенная информация. Тут я на полном ноле. Ну, сообщу я каким-то, пока непонятно каким, образом комитетчикам о героине. Ну, поверят они, хотя вряд ли, голословным утверждениям беглого преступника. Ну, пусть даже приостановят выход «Демьяна Бедного» из порта, даже обыщут, даже найдут. И что? Администрация АБО сделает круглые глаза, выложит все документы, оформленные должным образом: пиво абсолютно законным образом закуплено в Финляндии, и нет дураков вскрывать каждую банку – с ума, что ли, сошли?! Да, в АБО нет дураков. А я буду дурак дураком. Не знаю количества наркотика; не знаю человека (человеков?) из команды теплохода, повязанного в этом деле; не знаю получателя в Америке. Уж не говоря о том, что банки с героином (сколько их может быть: две, три, пять?) всегда можно вытащить из фирменной упаковки, надежно запрятать или в самом крайнем случае сбросить за борт. А где недостающие? Как где?! Выпили! Вы что, уважаемые товарищи, сомневаетесь? Сами попробуйте! Разве «Туборг» будет залеживаться?! Попробуйте, попробуйте! Ах вы на службе? Тогда извините. Но мы тоже на службе, а вы рейс задерживаете. А неустойка, а контракт, а иностранные туристы скандал закатят?!

И все останется на своих местах. Только мне место определят не в соответствии с собственным пожеланием. И Мезенцев не поможет – да он сам слетит, на всякий случай, чтобы ушами не хлопал. Назначат нового директора, а при нем – все тот же Грюнберг, незаменимый, всех знает, все схвачено. Куда ни кинь…

Умник-Грюнберг. Минфин, Совмин бьются-бьются и при всем желании не могут проблемы решить хотя бы в принципе, как рубль конвертируемым сделать. А тут – пожалуйста! Плюс сверхприбыль. Вложенный капитал оправдывает себя в несколько тысяч раз. И чем эффективней работает карательная система, чем больше товара конфискуется, тем он дефицитней, следовательно, дороже.

Впрочем, тема вполне годится для разработки всяческих экономистов, социологов и так далее. Меня же волнуют несколько иные проблемы. Не до жиру…

«Каждый на своем месте…» Неужели мое место теперь – в запертых гаражах, в позаимствованных автомобилях, в задрапированных квартирках проституток? В подполье, одним словом.

Вот что! Пора мне из подполья выходить. Да, пора. Я выяснил максимум, который мог выяснить, будучи «зарезанным». Пора «воскресать» и объявляться. Вызывать огонь на себя. Дернуть за веревочку – дверь и откроется. По-простому, без затей. Не так, конечно, чтобы прийти к Грюнбергу и прижать его. Во-первых, за Мишей сложная, хорошо организованная мафия. Во-вторых, явись я неожиданно, он по-простому, без затей спровоцирует драку – я-то его положу, нет вопросов… но меня же тепленького тут и возьмут «компетентные товарищи». Так что как раз Мишеньку надо избегать чем дольше, тем лучше. Пусть он за мной побегает, а не я за ним. А он побегает, объявись я, скажем… в порту, в АБО, и устрой я там разборку, скажем… ну, с кем? А чего мелочиться! Да! Хоть с генеральным! С Зотовым! Если мои фантазии – не фантазии, то гендиректор АБО так или иначе контачит с Грюнбергом. Дерни за веревочку – и не только дверь откроется, но и все повалится. Ведь сложная, хорошо организованная система чем слаба? Тем, что маленький сбой вызывает цепную реакцию – задымит, заискрит, есть вероятность, что током убьет, но и сама система откажет. А маленький сбой могу твердо обещать, не будь я Бояровым. И чтобы не убило при этом, тоже очень хотелось себе пообещать…