Русский транзит

Я хлопнул последнюю рюмку коньяка и пошел в комнату, на тахту, под покрывало. Не на полу же спать.

Марина во сне, не открывая глаз, что-то пробормотала нечленораздельное и пристроилась головой у меня на плече. Я полагал, что засну мгновенно. Не получилось. Предвкушение завтрашнего дня! Куда только девалась вся накопленная усталость – и нервная, и физическая! Хоть сейчас вскакивай и мчись в порт для разборки. Но не вскочил. Зато Марина сказала неожиданно ясно, хоть и спросонья:

– Жарко. От тебя, как от печки, пышет… – но не отодвинулась, а еще крепче прижалась.

Что ж, человеку не чуждо ничто человеческое. Я – человек!

– … А сам говорил: без всяких этих! На кухне отсиживался! Эгоист!

– Предпочитаю сутки потерпеть, чем месяц упрашивать.

– Молодец, дядя! А что, меня нужно упрашивать?

– Да нет, тетя! Ты тоже молодец!

– А еще? Слабо?

– Х-ха!

Мне было не слабо. Нам обоим до самого утра было не слабо. Интересно, Швед передал деньги тезке? Где и как сейчас Сандрочка? Эх, тезка!..

Для начала я потолкался у проходной. Пропускной режим в порту не ахти. Тем не менее… лучше не рисковать – прицепится старикан-вохр, шум поднимет. Из бывших гэпэушников. У нонешних-то кагэбэшников вона какая власть, у него не меньше было, а теперя?! Так что если она, власть, микроскопическая, то уж ею-то он насладится-воспользуется: «Куды-ы-ы?!!».

Две бутылки водки я уже взял. У таксистов. Мог бы и коньяк прихватить с Маринкиной квартиры (дрыхла, как сурок… да я и сам глаза открыл только в час дня), но тут бла- ародные напитки не в чести, водочка – да! Конечно, не для стрелка вневедомственной охраны.

Я безошибочно определил среди идущих на территорию порта грузчиков:

– Мужики! Разговор есть.

– Ну давай, говори!

Говорил я, естественно, уже под бульканье и стук стаканов («О! А у нас и стакан есть!»). Говорил я, естественно, уже на территории порта в теплой компании. Говорил я, естественно, совсем не то, что думал.

Нужен, понимаете ли, мужики, кофе. Чтобы в зернах и приличный – не «робуста» какая-нибудь. Для бара. Да нет ничего проще, только не у нас, правда, мы сейчас хлопок грузим. А вот на «Мясникове» кофе есть. Да ну, какой там кофе! Там бумага, финны! Мужики, я ведь не тоннами его собираюсь брать, вы что! А-а-а, тогда прямым ходом на «Демьян Бедный», там свой бар, иностранцы там, мешок-два? Запросто! И качество! Не станут ведь у нас иностранцев дерьмом поить? Не станут. А как туда, а с кем там? А мы щас сведем!

Свели. Я переговорил с «демьян-бедными» грузчиками. Да, есть приличный кофе. Ну тогда завтра подбросьте пару мешочков во «Фрегат». Знаете такой бар? Ну как же! А это – аванс, остальное завтра. Мужик, обижаешь! Как хотите… а может еще чего дефицитного?

Да, погрузили вчера на теплоход «Демьян Бедный» две машины датского пива. «Туборг»? «Туборг», точно! Что и требовалось доказать. «Туборг» поставляет единственная фирма.

– «Каринко-Виктори». Совпало!

Никакого кофе я покупать, само собой, не собирался. А чужой бар назвал, зная: этот товар оторвут с руками и спрашивать не станут, откуда привалило. Доброжелатель пожелал остаться неизвестным.

– Ну договорились, мужики!

– Договорились! Заходи еще!

Со всеми бы так договариваться! Ладно, не со всеми, а пока хотя бы с Зотовым. Ну, Зотов, погоди!

Генеральный директор АБО – большая шишка в масштабах города. Попасть к нему в кабинет просто так, с улицы, не просто. Но зацепка у меня была. Вот уже почти два года, как началась осторожная и постепенная, но неуклонная реабилитация каратэ. Даже федерацию вновь создали, с-сво-лочи. Потому «с-сволочи», что годы ушли, для меня многое было потеряно. Однако на общегородской конференции, учитывая прежние заслуги, Боярова избрали аж в президиум федерации. При двух воздержавшихся. Свадебным генералом. А вот настоящим генералом, и единогласно, в тот президиум попал Геннадий Федорович Зотов, генеральный директор Акционерного Балтийского общества. Его кандидатуру предложило руководство спорткомитета, и все, как бараны, проголосовали «за», сами не понимая, почему так поступают. Я сам не понимал. Ну, на кой хрен нам Зотов?! Даже верноподданная его референтша (нам с ней тоже довелось пару раз… дружить) отстаивала Геннадия Федоровича, отстаивала – «Да ну, Саша, он хороший человек…»- а потом все же признала: «… только от него иногда тошнит…». Вот с такой формулировкой согласен: хороший человек, только тошнит от него! Не исключено, спорткомитетчиков тоже от Зотова тошнило, но – для них он был хорошим человеком. Лишь когда все руководство федерации заимело служебные загранпаспорта, стало понятно, почему человек, ни разу за два года не появившийся ни на одном заседании федерации, человек, путающий каратэ и дзю-до, – почему Геннадий Федорович Зотов был «хорошим». И наши деятели получили возможность независимо проходить мимо таможенного контроля по «зеленой улице», сотнями пронося кожаные куртки, десятками – комплекты видеоаппаратуры. Точно так же беспошлинно на судах АБО все они привозили из каждой поездки за кордон подержанные машины разных иномарок…

Вообще меня всегда удивляло, почему каратэ – благородный, интеллектуальный спорт, искусство! – притягивает ущербных людей. Разговоры о духовном самосовершенствовании, управлении внутренней энергией, о нравственных основах каратэ-до совмещались в этих прилипалах с жадностью, трусостью, враньем. Да, любой большой спорт, любая спортивная кухня – это достаточно грязно. И все же – не до такой ведь степени! Я, конечно, сам – не ангел, какой уж там ангел! Но – смотря в чем!.. Живи как нравится, зарабатывай на том, что умеешь, – было бы дело. Для меня делом было каратэ, и я – умел. А для всех этих Фуников и Фишей каратэ было дельцем. Постольку-поскольку, знаете ли, нормальный ход, перемелется… И если раньше ленинградская школа считалась сильнейшей в стране, то теперь и на всесоюзные первенства не всегда приглашали. Развал полный. Ба- ардак. При чем тут школа, при чем тут каратэ, когда есть загранпаспорт, когда есть валюта, когда есть всяческие Зотовы?!

Кстати, что за навар имел Геннадий Федорович взамен всех благ, предоставленных им нашим деятелям, я не знал и знать не желал. До поры до времени. Чужие дела меня не интересовали – пока не накладывались на мои собственные. Вот и наложились.

Административное здание АБО – если не самое заметное в порту, то одно из самых заметных. «Мерседес» генерального директора здесь же. Значит, и генеральный директор еще здесь.

За два года, пока судьба не сталкивала нас, многое изменилось. Главное, референт у Геннадия Федоровича сменился, а жаль – никаких бы проблем не возникло. Впрочем, кто сказал, что они у меня возникнут с новым референтом?!

Свой я, свой!

– Федрыч? – свойски не спросил, а уточнил я, кивнув на дверь из предбанника в кабинет. Мол, знаю-знаю, что он там, но – он один, или какая-нибудь шелупонь отнимает драгоценное время у Геннадия Федоровича, у нас с Геннадием Федоровичем?

– Федрыч! – согласилась-попалась референтша. А ничего-о! Умеет старый хрыч выбирать референтш-секретарш.

«Главное, обрести чувство хозяина!». У этой фотомодельки чувство хозяина было обострено, чувство-чутье: кто хозяин, кому служить. А уж блефовать я умел. Хотя к чему блефовать, если на руках и без того отличная карта. Так что по сути не ошиблась девочка, верно почуяла во мне хозяина. Но помимо хозяина-Боярова есть еще и хозяин-Зотов.

– Я спрошу только, ладно? – все-таки опередила она меня у самого входа в кабинет. – А то рабочий день уже закончился. Что сказать?

– Сказать: из федерации каратэ…

– Ос-с-с! – полупочтительно-полуиронично произнесла фотомоделька. Нахватались, соплявки, терминов – каратэ в моде.

… Зотов расплылся было в улыбке, но застыл – наша федерация ассоциировалась у него явно не со мной. Он силился припомнить, но тщетно.

– Бояров. Александр Евгеньевич, – помог я ему. Не столько ему, сколько тем, для кого моя фамилия действительно прозвучит, стоит Зотову в панике отсигналить по телефону: «Был какой-то Бояров! Он ЗНАЕТ!».