Розы и хризантемы

Мне все-таки не верится… Я спускаюсь потихоньку и иду искать Женю.

— Женя, это правда, что война?

— Глупости! — говорит Женя. — Скажи всем, что Вера Алексеевна велела построиться на линейке.

Я иду обратно в палату. Глупости! Женя сказала: «Глупости!» Сережа Канторович трубит сбор. Мы все выстраиваемся на линейке, кто-то громко плачет.

— По приказу главнокомандующего американскими войсками, — начинает Вера Алексеевна.

Девочки отвечают ей дружным воем.

— Прекратите это и слушайте, что я говорю! — злится Вера Алексеевна. — Виктор, приведите их в чувство!

— Смир-р-р-на!.. — командует Виктор, вожатый первого отряда. (Девочки говорят, что наша Женя в него влюблена. Мне-то он не особенно нравится.) — Рев и вой — отставить! — рявкает Виктор. — Слово для доклада предоставляется заведующей пионерлагерем товарищу Стручковой!

Мы стоим по стойке «смирно». Девочки хлюпают носами, но в голос уже не ревут.

— По приказу командующего американскими войсками генерала Макартура, — докладывает Вера Алексеевна, — лисин… лысин…

— Ли! Сын! Ман! — подсказывает кто-то из первого отряда. — Предатель корейского народа Ли Сын Ман!

— Да, Ли Сын Ман, пропади они пропадом, ей-богу! Ли-сын-мановские войска напали на Северную Корею. Это случилось позавчера. В настоящее время американские авиация и военно-морской флот ведут варварские бомбардировки мирных корейских городов и сел. Но все это нисколько им не поможет! Весь корейский народ и братские народы демократического Китая и Советского Союза окажут… Короче говоря, мои милые, мы их разобьем наголову и выкинем оттуда раз навсегда как дохлых крыс! Так что их агрессия против них самих и обернется полным провалом и поражением.

— Ура-а-а! — кричит кто-то из мальчишек.

— «Ура» пока еще говорить рано, — успокаивает Вера Алексеевна, — ли-сын-ма… южнокорейским, короче говоря, пособникам временно удалось вторгнуться за тридцать восьмую параллель на территорию Северной Кореи, но все равно результатом этой войны будет только то, что вся Корея станет народной и свободной. Победа останется за нами! И никакого места для паники и упаднических настроений тут нет и быть не может. Нечего реветь. Вольно!

— Вольно! — повторяет Виктор.

От объяснений Веры Алексеевны девочки веселеют и начинают обниматься друг с дружкой: победа останется за нами! Как это можно было думать иначе? Ясно, что победа останется за нами!

Родительский день. Многие ребята с раннего утра висят на заборе — высматривают, не покажутся ли родители. Я не собираюсь висеть на заборе: когда приедут, тогда и приедут. Моя мама, даже если встанет в семь утра, раньше двенадцати из дому не выберется. Так что мне бесполезно выглядывать.

— Разойдитесь сейчас же по своим местам! — требует Дор-Мир. — Что вы хотите? Чтобы свалился забор? Чтобы Литфонду пришлось платить за чужой не особенно крепкий забор?

Никто ее не слушает и никуда не расходится.

— Вот что, — решает Доротея Мироновна, — чтобы вы не скучали на заборе, у нас запланирована прогулка. Пока ваши родители успеют приехать, мы пойдем в поход.

Большинство не хочет никакой прогулки, но малыши соглашаются, потому что привыкли слушаться старших. А мы с Олей соглашаемся просто так. Чем слоняться по участку, лучше идти в поход. Олина мама, возможно, и вовсе не приедет сегодня — Оля все-таки не уверена, что она в Москве, а не в каком-нибудь Тбилиси. Костя Постников из первого отряда тоже идет с нами и еще один мальчик поменьше. Вообще-то он мой ровесник, но на полголовы ниже меня.

Дор-Мир ведет нас вдоль пруда в рощу. Она говорит, что за прудом есть роща. Пока мы видим только низенькие кусты и широкий луг. Мы идем и идем, трава на лугу сменяется высокой жесткой осокой, под ногами начинает хлюпать и чавкать вода, но зато правда, впереди торчат тощие редкие осинки.

— Это начало рощи! — радуется Доротея Мироновна.

Ноги у нас все чаще проваливаются в теплую черноватую воду.

— Еще немного, и мы выйдем на сухое место!

— Доротея Мироновна, мы зашли в болото! — говорит Оля. — Надо поворачивать обратно — пока не утопли.

— Никакого болота здесь быть не может! — спорит Дор-Мир. — Я смотрела по карте. Тут есть дачные поселки, пруд и роща.

— Так то на карте. А на самом деле тут болото.

Малышам вода уже по пояс. Наши нарядные платья, надетые по случаю родительского дня, насквозь промокли и покрылись черной ряской.

Доротея Мироновна приставляет руку к глазам козырьком и отыскивает на небе солнце.

— Поворачиваем налево! — решает она.

Костя сворачивает влево и проваливается по грудь.

— Но пасаран! — сообщает он.

— Тогда вот что, — говорит Дор-Мир, — стойте! Перестаньте кидаться во все стороны. Не будем ступать в воду так, без разбора. Ищите кочки и перебирайтесь с кочки на кочку!

— В болоте, между прочим, водятся пиявки, — пугает Оля. — Доротея Мироновна, вы как хотите, я иду назад.

— Ты никуда не идешь! Ты идешь туда, куда у нас запланировано! И ты мне здесь не будешь отрываться от коллектива!

Я не очень-то верю в пиявок. Мне нравится блуждать по болоту. Молодец Доротея Мироновна, что придумала поход! Тепленькая вода, сверху припекает тепленькое солнышко. Хорошо — настоящее болото! Я в первый раз в жизни в настоящем болоте. Иногда нога погружается в вязкую тину, и становится немножко страшно. Но это даже здорово, когда вот так немножко страшно. Жалко, конечно, если папа с мамой уже приехали, но ведь их я все равно увижу, а болота, может быть, не увижу больше никогда…

— Никто не идет ни назад, ни вперед! — командует Дор-Мир. — Мы встанем на одном месте и будем громко кричать.

Мы громко кричим «ау!.. ау-у!..», но отвечает нам только эхо.

— Здесь не может быть слишком огромного болота, — рассуждает Доротея Мироновна. — Это густо заселенная местность, особенно в летнее время. Надо идти все время прямо, тогда обязан быть дачный поселок. Главное, не терять из виду солнце.

— Солнце не стоит на небе, оно движется с востока на запад, — дразнится Оля.

— Не умничай, Ольга! Мы тоже будем двигаться. И вы, ребята, ничего не бойтесь, я пойду первая! Если я провалюсь, тогда вы не идите за мной.

Малыши потихоньку ревут.

— Прекратите! — командует Доротея Мироновна. — Ведите себя как подобает московским пионерам и писательским детям! Главное, держитесь за мной! — Она задирает юбку до подмышек, вытягивает вверх руку с босоножками и устремляется вперед.

— Смело, товарищи, в ногу! — запевает Оля.

Мы подхватываем:

— Духом окрепнем в борьбе! В царство свободы доро-о-огу…

Малыши всхлипывают и громко вскрикивают, когда проваливаются особенно глубоко.

В конце концов мы действительно выбираемся на сухое место и оказываемся в роще. Наверно, той самой, которая была на карте. Потом мы топаем — уже не через болото, а по проселку, — обратно к своей Ильинке.

Возле пруда нас встречает Вера Алексеевна с группой родителей. Многие мамы плачут и кидаются обнимать своих детей.

— Вы уволены! — говорит Вера Алексеевна Доротее Мироновне. — Чтобы сегодня же, слышите, сегодня же вас не было на территории лагеря!

— Вы обязаны дать мне предупреждение за две недели! — не сдается Дор-Мир. Она вся облеплена тиной и водорослями.

— Я обязана отдать вас под суд! Вы едва не угробили мне тридцать человек детей! И главное, помимо всего прочего, вам потребовалось проделать это именно в родительский день!

— Я ничего такого не имела в виду, вы сами знаете, я только хотела, чтобы они не ломали забор.

— Вы хотели, чтобы я вместе с вами села в тюрьму! Вот что вы хотели! Я первая отвечаю за этих детей. За их жизнь и здоровье!

— Это из-за неправильной безответственной карты! — оправдывается Дор-Мир. — Я изучала местность по карте.

— Вы преднамеренно затащили детей в болото! Никому ни слова не сказав. Понимаете вы это наконец или нет?!

Доротея Мироновна решает немножко схитрить: