Смерть и любовь в Гонконге

– Даже самые спелые плоды не возбудят моего аппетита! – весело проговорил Мэй. – Я просто хочу немного выпить. Или здесь человека не принимают, если он не желает попрыгать?

– Это по меньшей мере необычно, сэр! – Голос у Ио был низким и благозвучным. – Но если так, никто вам навязываться не будет.

– Я был бы вам очень признателен! – Мэй поднял свой стакан, но на сей раз отпил его только до половины. – Я давно искал подходящее место, пока не набрел на ваш гостеприимный дом. Здесь можно в полном покое насладиться тем, к чему я склонен.

– Есть пожилые господа, которым я рекомендую Пат. Ей семнадцать лет. Она оказывает благотворное воздействие на организм. Просто чудеса творит! Хотите увидеть Пат?

– Зачем? – Доктор Мэй изобразил поклон в сторону Ио. – Я алкоголик, мадам. Мне за семьдесят. Тут и семнадцатилетняя девчонка не поможет. Позвольте мне выпить в свое удовольствие. Мне у вас так нравится!

Мадам Ио в свою очередь поклонилась ему и, скрестив руки на груди, вернулась на свой трон. Число гостей у стойки и за столиками заметно поредело. Мадам нанимала только трудолюбивых девиц.

Со второго этажа спустилась Лян. Цветы она продала удачно, корзина была почти пустой. Проходя мимо столика Мэя, едва заметно покачала головой.

«Ладно, подождем, – подумал доктор Мэй. – Еще рано. Пик посещения в таких заведениях начинается в одиннадцать вечера и длится часов до трех ночи. А более поздних визитеров Лян вряд ли опознает по голосу».

Он не встал из-за столика и выпил еще три стаканчика водки. Гости приходили и уходили, и никто больше внимания на Мэя не обращал. «Это заведение – золотое дно для мадам Ио, – подумал он. – За все услуги и угощение деньги принимает одна она».

Лян еще четыре раза появлялась с корзиной цветов и всякий раз уходя отрицательно покачивала головой.

В три ночи Мэй встал, дал Нелли щедрые чаевые и постучал пальцем по ее грудям.

– Не перебирай силикона, не то не сможешь потом выкормить ребенка, – сказал он.

Нелли не знала что и подумать и не успела даже поблагодарить за чаевые. Боксеры за стойкой ухмылялись во весь рот.

Он постучал пальцем по грудям! Старик не такой уж пропащий! Он еще заявится сюда. Пусть его Нелли раскочегарит. Эти похотливые старики под конец оказываются самыми прилипчивыми…

Мадам Ио взмахнула рукой.

– Проследите, куда он пойдет! – властно проговорила она. – И на какой машине уедет. Живее…

Один из боксеров сорвался с места, но доктора Мэя словно ветром сдуло. Одна Лян, слепая девушка-цветочница, семенила по темной улице.

Когда на небе появилась светлая полоска и занялся новый день, доктор Мэй вернулся домой. Меркер проснулся, потому что Мэй ударил в литавры и громко выругался. Вскочив с постели, Меркер поспешил в соседнюю комнату. Мэй сидел на табуретке с остекленевшими глазами и пытался раздеться.

– Пронюхал что-нибудь? – спросил Меркер, помогая Мэю снять пиджак.

– Кроме имбирной водки, ничего не нюхал! Чудо-напиток!

– Так я и думал! А кроме этого?!

– Пощупал кое-чьи премаленькие сиськи.

– Ляг и выспись! – расстроился Меркер. – Я беспокоюсь о Янг. После бала у Маклиндли она не вернулась сюда, как мы договорились. Если ее не будет до полудня, я поеду на сушу.

12

Джеймс Маклиндли принял Тинь Дзедуна в большом холле, по которому бегал туда-сюда с длинной сигаретой из сладковатых сортов восточного табака – их изготавливали специально для него. Последние гости торопились откланяться.

– У меня это не укладывается в голове! – сказал Маклиндли, второй раз за день поздоровавшись с Тинем. – Не укладывается, и все! Стрелять в Янг! Зачем, с какой целью? Убить женщину такой красоты? Безумие, чистейшее безумие.

– Во всяком случае вы допустили серьезную ошибку, позволив гостям покинуть ваш дворец, – проговорил Тинь, глядя вслед последним из них.

– Я не хотел больше никого видеть, – скрипнул зубами Маклиндли.

– А если убийца кто-то из них?

– О-о! – Маклиндли пораженно уставился на него. – Об этом я совсем не подумал. Я хотел остаться один – только и всего! Боже мой, конечно! Этим негодяем может оказаться один из них! И что теперь? Я, разумеется, оставил все как было до выстрела. И убитый лежит на своем месте, никто ничего не трогал…

– Только убийца скрылся отсюда – но это, как говорится, мелочи жизни! – сухо заметил Тинь. – Ну ладно, посмотрим, чем вам сможет помочь полиция.

– Прошу вас, проходите.

На огромной террасе со сказочным видом на Гонконг не было ни души. Пять слуг в белых ливреях перед дверью никого не пропускали, а Янг все еще стояла на коленях перед убитым. Остальные музыканты из танцевального оркестра сбились в дальнем углу и притаились, как звери перед грозой.

Тинь с полицейским врачом прошли к подиуму, а Маклиндли остался рядом со слугами.

– Вам чертовски повезло, – сказал Тинь, положив Янг руку на плечо. – Какое счастье, что вы, эстрадные певицы, двигаетесь по сцене. Будь вы певицей оперной, в вас сегодня обязательно попали бы. – Он наклонился над убитым, на груди которого появилось маленькое красное пятнышко. Но крови было не особенно много. – Как это произошло, Янг?

– Я ничего не видела и не слышала. Вокруг меня столько усилителей – разве тут что услышишь? И вдруг Джимми падает замертво. Только тут я поняла, что стреляли. Вот и все.

– А больше вам ничего не запомнилось, Янг? Чья-то поднятая рука, например?

– Я почти всегда пою с закрытыми глазами…

– На вашем месте я от этой манеры пения отказался бы – по крайней мере, на ближайшее время.

Тинь подождал, пока врач произвел поверхностный осмотр больного. Входное отверстие оказалось маленьким и почти не кровоточило.

– Прямо в сердце, – констатировал врач, тоже опустившийся рядом с убитым на колени. – Выходного отверстия нет, значит, пуля засела. Думаю, стреляли с относительно большого расстояния. Пробойная сила таких маленьких пистолетов невелика. Это типичное оружие ближнего боя. Надо полагать, выстрел произвел умелый стрелок – раз так точно попал издали.

Тинь помог Янг подняться и, насупившись, направился к Маклиндли.

– Дело принимает интересный оборот, сэр, – сказал он. – Стреляли из дамского пистолета. Это мы уже проходили. Только в других случаях убийца обычно оставалась на месте и улыбалась. И ни разу даже не попыталась скрыться.

– Я… я вас не понимаю… – Маклиндли был явно сбит с толку.

– Вы не заметили случайно среди ваших гостей даму, которая постоянно улыбалась бы и движения которой походили бы на движения заводной куклы?

– Улыбки у моих гостей милые и вполне естественные, – раздраженно ответил Маклиндли. – А за их походкой и жестикуляцией я не слежу. Куда вы клоните?

– Вы знакомы со всеми вашими гостями?

– Довольно глупый вопрос, мистер Тинь! Прежде чем войти сюда, каждый проходит контроль шесть раз. Пригласительные билеты просвечиваются, потому что в бумаге есть специальный водяной знак. Подделать их невозможно. Все мои гости вне подозрения.

– И тем не менее в вашем доме произошло убийство.

– Это выше моего понимания.

Прошло примерно полчаса, пока по показаниям слуг и свидетелей Тинь не составил себе представления о том, какой могла быть картина убийства. Он установил направление выстрела и двинулся к тому месту, где предположительно стоял убийца. Оно оказалось у балюстрады, за гостями, внимавшими пению певицы. Полицейский был прав: только очень опытный стрелок попал бы отсюда прямо в сердце.

– Вы как будто упоминали, что при входе ваших гостей просвечивают? – спросил Тинь.

– В дом они проходят через радарную арку, которая реагирует на все металлические предметы, – вынужден был сказать Маклиндли. Он сделал это с большим неудовольствием: ведь ему пришлось раскрыть один из секретов внутренней службы безопасности.

– Однако кто-то пронес пистолет во дворец! – Тинь деланно улыбнулся. – Либо ваша установка работает с огрехами, либо кто-то что-то проспал… либо пистолет был в вашем доме и раньше! Какой вариант вам нравится больше?