Завещание рыцаря

- Это лучше всего спрятать, - деловито сказал он, густо размазывая масло (не ружейное, конечно!) по груди - губы его уже приобрели свой природный цвет, костёр разгорелся почти невидимым пламенем, как всегда горит очень сухое дерево. - Где-нибудь в месте посуше. Разобрать, погуще смазать, завязать в мешок - и спрятать. Может, пригодится - партизанить.

- Против вас? - полюбопытствовал я. Мне идея понравилась.

- Хотя бы, - без улыбки ответил Энтони.

Мы занялись оружием. Покрывая маслом ствол, я высказал опасение:

- Как бы они ночью не явились.

- Не явятся, - уверенно ответил Энтони. - Мы их серьёзно напугали. А самое главное - они ведь так и не поняли, кто мы такие. А непонятное пугает ещё больше… Только вот обидно, что их самих отпустить пришлось. Они же снова начнут…

- Ну, теперь не скоро начнут, - уверенно сказал я. - "Казанка" с японским мотором,генератор, надувнушка, ружья, боеприпася, снасти - это знаешь на сколько потянет? Деньги ого какие… Другое дело, что не они одни тут этим занимаются…

- Может, начнём сезон охоты на браконьеров? - Энтони приложился к ружью. - А хорошая вещь. По-моему, лучше штатовского "ремингтона". Надёжнее… Эндрю, ты извини, что я тебя в это втянул.

- Мне и самому тошно было смотреть, как они браконьерничают. Особенно в этом лесу, - признался я и напрягся в ожидании вопроса: "Почему именно в этом лесу?" - так как не знал, смогу ли Эндрю объяснить… Но он не спросил - кивнул и сказал:

- Теперь мы и вправду как два крестоносца. Первая встреча с врагом уже была, впереди - цель похода… и новые встречи с новыми врагами в битве за Святой Грааль.

- Только вот враги эти уверены, что мы ищем золото, - напомнил я, а Энтони, кивнув, задумчиво сказал:

- Наверное, враги настоящих крестоносцев тоже не верили, что те идут освобождать Гроб Господень. Думали - пришли за золотом… А люди верили так, что умирать было не страшно. Разве в золото можно так верить?

- Слушай,Антон, - начал я. Потянулся за рюкзаком, достал оттуда консервы и концентрат. - А я вот думаю: почему твой предок сразу не вернулся в Англию? Со Святым Граалем - как говорится, сам бог велел! А он с чего-то поехал в наши места, на Русь…

- Я тоже думал над этим, - пробормотал Энтони,глядя куда-то под деревья, где быстро сгущались тени. - Не знаю, Эндрю. Я не знаю…

ГАЛИЛЕЯ. НЕДАЛЕКО ОТ КРЕПОСТИ ЯФФА. 1229 ГОД ОТ РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА.

Сухой, знойный ветер пронзительно посвистывал в оконных проёмах брошенных глинобитных домов. Выбеленное зноем, как холст отличной выделки - руками мастерицы, небо дышало сухим, ровным жаром кузнечной печи. Бескорые, мёртвые, искривлённые, отполированные ветром и зноем деревья, похожие на скрбченные пальцы скелетов, застыли у вьезда в пустую деревню. На гладких ветвях сидели вороны. Много. Не меньше полусотни. Сидели молча и неподвижно, словно фигурки из чёрного мрамора.

Вороны ждали добычи.

Пятеро всадников молча и быстро рубились посреди деревенской площади. Четверо - на лёгких тонконогих конях под цветными попонами, в сбруе, украшенной многоцветьем бляшек - размахивая плавно изогнутыми симитарами¹⁹ и прикрываясь небольшими круглыми щитами, вертелись возле своего единственного противника. За плечами у них, словно крылья невиданных птиц, летели зелёные плащи, круглые плосковерхие шлемы обматывала белая материя, лица закрывали кольчужные маски, спускавшиеся на грудь.

Их единственный противник был почти неподвижен. Прижавшись конским крупом к стене, он принимал удар за ударом на каплевидный щит алого цвета, украшенный чёрным двухглавым орлом под золотой короной. Голову огромного рыжего коня закрывала кованая стальная маска с крыльями летучей мыши, концы белой попоны с тем же гербом, что и на щите, спадали н пыльную землю. Сам всадник, затянутый в кольчугу, усиленную щитком на груди и массивными оплечьями, сидел плотно, выставив перед конской грудью всаженные в стремена ноги в пластинчатых медных сапогах. Его голову скрывал полусферический шлем с Т-образной прорезью в маске и короткими рогами, на которых было закреплено грязное белое полотнище, спадавшее на плечи и спину всадника, как плащ. По временам всадник тяжело поднимал рукой в широком окльчужном рукаве и толстой кожаной перчатке длинный прямой меч - и зеленоплащные, словно играючи, откатывались на пять-шесть шагов, а по-том снова начинали приближаться - неспешно и неостано-вимо…

Из-под кольчужного рукава всадника с орлом на щите увесисто и медленно падала на пыльную землю кровь.

В углу двора умирала лошадь. Тяжёлый "бородатый"²⁰ топор перебил ей крестец, она стонала, мучительно закатывая влажные глаза, полные страдания и трогательного непонимания происходящего: почему? за что?Её хозяин - то, что от него осталось после отвесного удара в плечо - лежал неподалёку, сброшенный агонизирующим животным. Вторая лошадь бродила по двору, таская за собой запутавшего-ся ногой в сползшем набок стремени всадника - в пыли тянулся размазанный, быстро сохнущий широкий след.

Воин в рогатом шлеме, выпустив рукоятку меча из ладони - она была примотана к запястью ремнём - снял с пояса короткий прямой рог и, поднеся его к прорези в равнодушной маске, протрубил отрывистый короткий сигнал. Зеленоплащные не забеспокоились - очевидно, воин делал это уже не первый раз… и - безрезультатно.

Но… нет! В этот раз отчанный хриплый призыв не остался безответным. Жаркий посвист ветра вдруг перебился стуком копыт по утоптанной до каменной твёрдости подъездной дороге - и в деревенскую улицу бешеным галопом влетел ещё один всадник.

Белый рослый конь в алой с золтом попоне нёс на себе высокого седока, одетого в пластинчатый доспех. Голову воина закрывал островерхий шлем, украшенный белым султаном из конского волоса, лицо защала оскаленная львино-мордая маска.Небольшой треугольный щит и длинное копьё с узким четырёхгранным наконечником были изготовлены для боя. Не сдерживая коня, новый воин что-то выкрикнул, пришпорил своего белого и вихрем помчался по улице, поднимая клубы пыли.

- Франк!- взвизгнул один из зеленоплащных. Оборонявшийся от них рыцарь напротив - оживился и, подняв руку с мечом, выкрикнул:

- Брат, на помощь!

Всадник на белом коне в призывах не нуждался. Но двое зеленоплащных, на скаку похватав с земли валявшиеся бамбуковые пики с трезубыми наконечниками, помчались навстречу новому противнику, на галопе ловко крутя оружие над головами и вокруг себя с диким, пугающим визгом:

- Аллах акбар! Аль-Камил рахбар!²²

Копьё всадника на белом коне вдруг совершило молниеносное круговое движение - и вошлопрямо в кольчужную маску первому из зеленоплащных. Фанатичный вой захлебнулся - сарацина вышибло из седла, подпруги лопнули, и его конь, не успевший отскочить, был буквально подмят и растоптан могучим белым зверем. Второй сарацин, завизжав, нанёс мо-лниеносный удар пикой, но воин ловко отразил его щитом. В его правой руке словно из воздуха возник страшный пернач, с низким гулом описал круг и мощно ударил сарацина в висок. Тот зашатался в седле и безвольно склонился на гриву своего коня - через кольца маски струйками полилась кровь.

Не теряя ни секунды, воин размахнулся и с такой силой метнул пернач в оказавшегося ближе остальных сарацина, что того сбросило наземь. Раненый в руку рыцарь тем временем сам напал на врагов - встав на дыбы, его огромный рыжий жеребец с пронзительным визгом ударил копытами в голову коня одного сарацина, а второго всадника рыцарь достал мечом в шею, разрубив кольчужный ворот. Ловко соскочив наземь, рыцарь не глядя бросил меч в землю, выхватил узкий длинный кинжал и, припав на колено рядом с последним врагом, сброшенным искалеченной лошадью, приста-вил остриё кинжала к глазнице в кольчужной маске.