Благословение небес

У Элизабет вырвался прерывистый вздох, и улыбка изогнула ее губы.

– У нее есть банты на платье? Ян посмотрел и покачал головой.

– Боюсь, что нет. – А серьги?

Он снова взглянул и нахмурился.

– По-моему, это родинка.

Улыбка зажглась наконец и в ее глазах.

– Конечно, это не очень крупная цель, но полагаю…

– Позвольте мне, – мрачно произнес он, и она засмеялась. Последние звуки вальса стихли и, провожая Элизабет к ее месту, Ян заметил, что к вернувшимся в зал Таунсендам направляется Мондвэйл.

– Вы стали маркизом, – сказала Элизабет. – И где же вы теперь будете жить: в Англии или в Шотландии?

– Кроме титула, я ничего не принял, – рассеянно ответил Ян, наблюдая за

Мондвэйлом. – Завтра у вас дома я все объясню. Похоже, как только мы подойдем к

Таунсендам, вас пригласит Мондвэйл, так что слушайте меня внимательно: позже я приглашу вас еще раз. Вы мне откажете, хорошо?

Она удивленно взглянула на него, но согласно кивнула.

– Будут еще какие-нибудь указания? – спросила Элизабет, когда до их друзей оставалось всего несколько шагов.

– Их очень много, но с ними придется подождать до завтра.

Заинтригованная, Элизабет переключила внимание на виконта Мондвэйла.

Алекс со своего места наблюдала за Яном и Элизабет, но была далека от восторга при виде этой пары. Пока они танцевали, она высказала мужу все, что думала о Яне Торнтоне, который сначала погубил репутацию Элизабет, а теперь пытается уверить ее, будто имел самые честные намерения. Джордан же, вместо того, чтобы признать Торнтона абсолютно беспринципным человеком, упорно стоял на том, что утром Ян все уладит, и в конце концов уговорил жену и бабушку ничего не говорить Элизабет до тех пор, пока Яну не будет предоставлена возможность поговорить с ней самому. И глядя на эту пару, Алекс от всей души надеялась, что Торнтон не причинит нового горя ее дорогой подруге.

К концу этого вечера большинство гостей Виллингтонов пришло к нескольким заключениям: во-первых, Ян Торнтон в самом деле является родным внуком герцога

Стэнхоупского (причем каждый говорил, что знал об этом всегда), во-вторых, вполне вероятно, что Элизабет Кэмерон действительно могла отвергнуть его два года назад (причем каждый утверждал, что всегда так считал), и в-третьих, ее отказ танцевать с ним второй раз означал, что она предпочитает ему своего бывшего жениха виконта Мондвэйла (но в это верилось с большим трудом).

Глава 22

Бентнер вошел в небольшую светлую столовую и поставил на стол поднос с булочками, накрытый салфеткой. За столом сидели Алекс и Элизабет и вспоминали вчерашний бал. Люсинда, которая редко присоединялась к завтраку, сидела у окна и вышивала наволочку для диванной подушки, прислушиваясь к их беседе.

Эта столовая, как и все остальные помещения в просторном доме на Променад – стрит, была отделана в любимой цветовой гамме Джулиуса Кэмерона, которую он называл «немаркой» – то есть в серо-коричневых тонах. Однако в это утро комнату оживляло яркое пятно в центре – стол был покрыт светло-желтой льняной скатертью, на Алекс было утреннее платье цвета розовеющего неба перед грозой,

Элизабет была в мятно-зеленом.

В любой другой день Бентнер воспринял бы эту радостную картину с сияющей улыбкой, но сегодня, ставя на стол масло и джем, он обдумывал, как ему передать неприятные новости и признаться в своих грехах. Наконец сняв с булочек салфетку, он решился.

– Вчера вечером к вам приходил гость, – сказал он Элизабет, – а я захлопнул дверь у него перед носом.

– Да, и кто это был?

– Некий мистер Ян Торнтон.

Представив себе эту сцену, Элизабет пришла в ужас и одновременно была готова расхохотаться, но она даже не успела ничего сказать, как Бентнер с яростью заявил:

– Как я жалел об этом потом! Нужно было пригласить его в дом, предложить ему выпить и подсыпать слабительного, так чтобы потом месяц животом маялся!

– Бентнер, – вскричала Алекс, – ты настоящее сокровище!

– Не поощряй в нем такие фантазии, – смеясь, остановила ее Элизабет. – Бентнер до такой степени начитался детективных романов, что временами путает происходящие там события с реальной жизнью. Ведь он уже проделывал этот трюк в прошлом году с дядей Джулиусом.

– Да, после этого он не приезжал целых полгода, – гордо сообщил Бентнер.

– А когда приехал, – сурово нахмурившись, напомнила Элизабет, – то наотрез отказался садиться за стол в моем доме.