Привкус горечи

— Безусловно. Это всего лишь наше предположение, поскольку мы не нашли договора аренды. И второй вопрос, который я хотел вам задать... А о чем я хотел вас спросить?.. А, да. Самая главная загадка. Где сейчас Джейкоб Рот?

— Конечно же он умер! Я уже говорил!

— Да-да, точно. Но даже после нашей смерти где-то должны находиться наши земные останки, так ведь? Он умер во Флоренции?

— Возможно.

— Потеряли с ним связь, все-таки столько лет прошло, да? С тех пор как он отошел от бизнеса, полагаю, вы реже виделись друг с другом.

— Совершенно верно. И это вполне естественно.

— Абсолютно естественно. Но он не забыл вас в конце своей жизни. Вы должны были это оценить. Вы были у него на похоронах?

Услыхав такой на первый взгляд безобидный вопрос, Ринальди вдруг онемел. Его бегающий взгляд говорил о том, что он никак не мог решить, сказать правду или солгать.

— Это было так давно, что вы уже не помните? После определенного возраста нам приходится очень часто ходить на похороны... Буквально на прошлой неделе умер мой коллега, пятьдесят три года, сердечный приступ... Это напоминает нам, что все мы смертные. Быть может, если вы постараетесь... На секунду вернетесь в прошлое... Вы сможете вспомнить, — настаивал прокурор.

— Конечно, я помню! Просто я не думал, что об этом надо говорить.

— Я понимаю. Однако уверен, вы тоже в свою очередь понимаете, что при сложившихся обстоятельствах все-таки погибла женщина...

— Я не был на похоронах у Джейкоба Рота, — перебил его Ринальди, медленно выговаривая слова.

— Ясно. Хорошо. Ну, в таком случае, думаю, нам больше незачем вас задерживать... Если только у капитана нет вопросов?

Капитан, неподвижный и серьезный, едва заметным движением пальца дал понять, что вопросов не имеет.

Ринальди снова с облегчением вздохнул.

— Инспектор? Может, вы хотите о чем-то спросить синьора Ринальди?

— Нет-нет... Я не... — пробормотал захваченный врасплох инспектор.

— Все-таки это ваше дело, так что пожалуйста...

Инспектор откашлялся и приступил к решительным действиям:

— Я бы хотел задать вопрос синьору Ринальди. — Он не собирался ходить вокруг да около. К тому же он не хотел, чтобы Ринальди комфортно себя чувствовал, он хотел его арестовать. — Кто вам сообщил?

— Сообщил мне что?

— Что он умер? Кто сказал о попечительском фонде?

— Его адвокат, конечно.

— Как зовут адвоката?

Замявшись в нерешительности, Ринальди не на шутку разнервничался. Инспектор не дал ему времени выдумать имя.

— Дело в том, что Сара Хирш, когда приходила ко мне в участок, сообщила имя своего адвоката, и я вдруг подумал, если там все же была какая-то связь, то можно предположить, что это один и тот же адвокат. Конечно, мы можем сами выйти на этого человека, поскольку теперь знаем о Джейкобе Роте, но вы могли бы сэкономить нам время... Я вижу, вы понимаете меня.

— Да, — раздраженно ответил Ринальди. — Я могу сэкономить вам время. Его зовут д'Анкона, Умберто д'Анкона. И я сэкономлю вам даже еще больше времени. Он умер. Они с Джейкобом были почти одного возраста.

Им пришлось его отпустить. Инспектор хотел пойти за ним, быть неотлучно рядом с ним, пока тот не выдержит и все ему не расскажет. Что он ему расскажет? Теперь уже не важно. Ринальди ушел. Они все так много говорили, прозвучало так много слов...

— Инспектор?

— Простите, я не расслышал, что вы сказали.

— Вы сказали, нет смысла выдавать вам ордер на обыск в квартире Ринальди, поскольку вы думаете, они не нашли то, что искали. Откуда вы знаете?

— Что-то он такое сказал. Капитан, вы отправите за ним хвост?

— За ним уже следит наш человек, а к тому времени как Ринальди доберется до дома, у него на телефоне будет установлен жучок.

— Хорошо, хорошо... Извините, не могу точно вспомнить его слова. Он расплачивался с носильщиками, а я слушал за дверью на площадке. Сказал, что ему не за что им платить... Что-то вроде этого. Я могу выяснить это у одного из носильщиков...

Ох уж эти разговоры. Инспектор сидел на самом краю стула, твердо упираясь ногами в пол, готов встать в любой момент. Он с надеждой смотрел на капитана Маэстренжело, который уже привык к нему и знал, что инспектор не умеет выражать свои мысли словами. Прокурор, который к инспектору не привык, пытался его понять. Это было отчетливо видно. Еще было видно, что ему хотелось курить.

— Там была потушенная сигара. Все, что говорила Сара Хирш, оказалось правдой, и я понял это слишком поздно...