Запах страха

Доведен ли он до конца? Дочитал ли я заклинание? Открылся ли клад? В памяти не осталось ничего. Только последние слова, кровь и слабеющие ноги.

«Кинжал!»

И снова страх.

«Где кинжал?»

Виктор подскочил.

– Очухался? – Леший спросил без обычной агрессии, но в его голосе отчетливо чувствовалась издевка.

«Слабак ты, парень, увидел смерть и в обморок, как девица!»

Снова злость на себя.

«Да, я слабак!»

Злость на Лешего.

«Не твое дело, тварь!»

Глыба, Сахар и Леший стояли у раскрытого сундука. Перебирали украшения, развязывали мешочки, кошели, высыпали монеты. Громко смеялись. А в шаге от них плавали в крови трупы бродяг.

Золото и кровь.

Кровь и золото.

Неразлучная пара.

Крохин, пошатываясь, подошел к компаньонам, растолкал их, быстро просмотрел то, что они успели вытащить, залез в сундук и принялся копаться в сокровищах. Сначала медленно, затем быстрее, со все возрастающим беспокойством.

– Где?

– Что? – не понял Сахар.

Археологи решили не мешать пареньку наслаждаться богатством и теперь стояли в шаге от сундука.

– Где?

На мокрую землю шлепнулся кошель, затем мешочек, затем связка браслетов. Движения Крохина стали резкими, лихорадочными. Теперь он не просто рылся в сундуке, а яростно выбрасывал из него содержимое, пытаясь отыскать единственную по-настоящему нужную вещь.

Сахар наблюдал за действиями Виктора настороженно, Глыба безразлично, Леший с презрением.

– Где?! – Когда Крохин оторвался от сундука, вид у него был смешной: волосы всклокочены, глаза вытаращены, лицо искажает гримаса. Ни дать ни взять, персонаж комического фильма. Однако никто из копателей не улыбнулся. – Где кинжал?

Глыба сплюнул:

– Я не видел.

– Я тоже, – недружелюбно бросил Леший.

– Врете!

– Прекрати истерику, – велел Глыба. – Надоел.

– Кто взял кинжал?! – с угрозой в голосе продолжил Крохин. – Где Мурза?

– Б… мы же сказали, что не видели твой кинжал!

– Кинуть меня решили?

– Козел, – констатировал Глыба и сделал шаг к сундуку.

– Назад! – Виктор толкнул копателя в грудь.

– Мы не брали кинжал, – мягко произнес Сахар.

– Надоело! – рявкнул Леший, злобно глядя на Крохина. – Слышь, ты, урод, ты мне надоел.

Но Виктора понесло – не остановить.

– Не отдадите кинжал, землю жрать будете, суки!

И опять комичная сцена: хлипкий паренек угрожает матерым мужикам, при том что двое из них – настоящие громилы, высоченные и сильные. И опять никто не засмеялся.

Атмосфера на дне драгоценной ямы стремительно сгущалась. Может, виной тому – неостывшая кровь бродяг?

– Ты чего орешь, придурок?! Ты на кого катишь?!

– Леший, перестань.

– Сахар, не лезь! Пусть они сами разберутся!

– Да он его убьет!

– И хрен с ним!

– Отдайте кинжал!

– Витя, б… мы его не видели! В сундуке не было оружия!

– Твари!

– Урод!

В следующий миг Крохин отлетел к стенке ямы, поскользнулся и шлепнулся на землю. Боль пришла на мгновение позже. А еще секунду спустя Виктор понял, что его ударил Леший. Ударил неуловимо быстро, профессионально.

– Хватит! Больше не трогай!

– Отстань!

В шаге от Крохина Сахар боролся с озверевшим другом, не подпуская Лешего к распростертому Виктору.

– Думай, что делаешь!

– Уйди!

В руке здоровяка появился нож.

– Леший!

– Все правильно! – Глыба схватил Сахара за руки, оттащил в сторону. – Все правильно, Сахар! На щенке крови нет! Он нас втравил, а сам чистеньким остался! Кончать его надо, а то наплачемся!

– Глыба, опомнись!

– Б… Сахар, не мешай! Одним больше, одним меньше! Пусть впятером здесь лежат!

Леший подскочил к Виктору и ногой ударил его в бок. Тело пронзила острая боль.

А еще через мгновение Крохин провалился в черную муть ужаса…

– Они так орали, что слышно было даже в лагере, – тихо продолжил Мурза. – Шум, не слова. Единственное, что я разобрал: «кинжал». Потом послышались вопли. И рычание какое-то… И я… я вдруг понял, что надо сматываться.