Наложницы ненависти

— В общем, да, — не стал спорить Захар.

— Значит, сам придумаешь что-нибудь.

Южный Форт, штаб-квартира семьи Красные Шапки.

Москва, Бутово, 4 августа, суббота, 17:40

Кабак «Средство от Перхоти», сердце Южного Форта и, по общему мнению, самое грязное питейное заведение Тайного Города, был полон. И даже переполнен. Красные Шапки знали, что в битве с тварями Кадаф дружины людов понесли тяжелые потери, знали, что Орден контролирует практически весь сектор Зеленого Дома, и догадывались, что в самое ближайшее время королева Всеслава может отдать приказ нанести контрудар. А потому большая часть Красных Шапок решила скрасить тоскливое ожидание отправки на фронт походом в любимый кабак.

О том, что твари Кадаф могут сами напасть на Южный Форт, думали немногие: фюрер семьи Кувалда да пара-тройка его заместителей. Но их беспокойство было напрасным: и Гюнтер Шайне, и великий магистр имели о боевых способностях Красных Шапок вполне определенное мнение, и тратить силы на разгон дикарей не собирались.

• Клинок, стремительно сверкнувший,
• Для глаз твоих услада, а в душе
• Пусть храбрость пышной сакурой цветет.

— Это эпитафия мне в жанре хокку. Захар Треми постарался, епископ. — Копыто выдержал важную паузу. — Мой друг.

Чтобы поднять моральный дух своих бойцов, а заодно и свой собственный, уйбуй по третьему разу пересказывал им героические ночные похождения, украшая их все новыми и новыми подробностями. Теперь в Третьяковской галерее оказалось полсотни человских бандитов, вооруженных автоматами и пулеметами, а он, отважный Копыто, лично спас Мубу и Захара из их грязных лап. Заодно рассказчик припомнил и предысторию событий, изложив, в меру способностей, посвященное войне стихотворение Захара.

Моральный дух бойцов особо не изменился.

— А что такое, типа, эпитафия? — меланхолично поинтересовался Контейнер.

— Что-то вроде последнего слова, — блеснул образованностью Иголка. — На могильной плите.

— Так он что, типа, убил тебя? — Контейнер удивленно воззрился на уйбуя.

Копыто ощупал подбородок:

— Не похоже.

— Тогда зачем он тебе, типа, панихиду заказал?

— А кровь он у тебя не пил? — осторожно полюбопытствовал Иголка. — Может, ты уже, типа, и не Копыто вовсе? А упырь?

Сидящие поблизости от уйбуя бойцы стали расползаться в стороны, подозрительно косясь на вожака.

— Да не упырь я! — горячо запротестовал Копыто. — Начитались человских сказок, мля! Все знают, что масаны неспособны превращать свои жертвы в масанов! Они их просто убивают, и всё. Кровь выпивают.

— Докажи, что ты не упырь.

Слух о том, что уйбуй превратился в вампира, прокатился по «Средству от Перхоти», и кое-кто из бойцов уже потянулся за помповым ружьем. В пропитанном парами виски воздухе запахло скандалом.

— Надо ему кол в сердце воткнуть!

— Башку, типа, снести кровососу!

— Кто-нибудь, убейте Копыто!

Уйбуй понял, что жить ему остается минуты две, может, три. После чего оргия продолжится, но уже без его участия.

— Братья! — Он вскочил на стол.

— Какой ты нам брат, кровосос?

— Братья! — Уйбуй едва не плакал. — Не стреляйте! Кто помнит, у вампиров кровь горячая?

— Холодная, — угрюмо буркнул Иголка. — И ты сегодня бледный какой-то!

— Тогда смотрите! — Копыто выхватил кривой кинжал и чиркнул лезвием по пальцу… — Смотрите! Попробуйте мою кровь! Она же горячая!

Храбрый Контейнер осторожно приблизился к уйбую и нерешительно дотронулся до раны.

— Ну?

— Типа, горячая, — после паузы подтвердил Контейнер. — Копыто, брат!!

И радостно обнял уйбуя.

— Не упырь.

— А может, все равно убьем его? Все-таки идет война, а на войне бывают жертвы.

— Жертвы еще будут.

— Копыто хорошая жертва.

— Он мне тридцатку должен, так что и не думай…

— Мне он тоже должен!

— А я должен ему!

К счастью для Копыта, количество его кредиторов превзошло должников, и «Средство для Перхоти» вернулось в свое обычное состояние. Где-то заголосили: «Вечно молодой, вечно пьяный», где-то хвастались наспех вымышленными подвигами о схватках с иерархами Кадаф, где-то храпели под столом. Кровь из пальца уйбуя продолжала хлестать: в панике Копыто нанес себе слишком глубокий порез.

— Кость не задел? — участливо осведомился Иголка.