13 несчастий Геракла

В своей спальне я вытащил лоскут и внимательно изучил его. Он был серого цвета, похоже, шелковый, нежный на ощупь. Вероятно, он вырван из женского платья или мужской рубашки. Но у меня такой нет, впрочем, насколько знаю, у Сергея Петровича и Валерия тоже. Внезапно я подумал: а где Валерий и Павлик? Сергей Петрович повез Маргариту в больницу, а куда подевались остальные?

Я пошел в кухню. Лариса Викторовна, стоя спиной к двери, варила кофе.

– Скажите… – начал было я.

Экономка заорала и уронила джезву. Коричневая жидкость разлилась по полу.

– Как вы меня напугали! – в сердцах воскликнула Лариса.

– Простите, я не хотел.

– Ничего, – экономка взяла себя в руки, – думала, все спать пошли.

– Кстати, – бесцеремонно перебил ее я, – где Валерий?

– Спит.

– Спит?! Он не слышал криков?

Лариса Викторовна пожала плечами.

– Этот вопрос не ко мне, Валерий не выходил из своей спальни.

– А Павлик?

– Он еще вчера уехал.

– Куда?

Лариса пожала плечами.

– Знала, да забыла. Владимир или Воронеж, нет, кажется, Вологда. Они же с Маргаритой Михайловной эстрадные концерты организовывают, вот он и повез кого-то на гастроли. Молоденький мальчик, а вежливый. Интеллигентно так попрощался со мной.

Я вытащил из кармана лоскут и сунул экономке под нос.

– Скажите, у кого есть такое платье?

Лариса Викторовна помяла тряпочку.

– Шелк, натуральный, дорогая вещь. Точно не Беллочки, она такое терпеть не может. Недавно ей подарили комплект постельного белья из шелка, очень красивый, желтого цвета, но Белла его Катерине-покойнице отдала, сказала: «Противное такое, скользкое, фу, ненавижу шелк». У Анны с Кларой тоже ничего подобного нет. Где вы его взяли?

Ну не говорить же правду, учитывая, что Глафира, по всеобщему убеждению, носит платье из серого шелка!

– В прихожей на полу. Вы уверены, что ни в одном шкафу в доме нет ничего подобного?

– Конечно, – кивнула Лариса, – я же глажу после стирки и очень хорошо знаю, что у кого в гардеробе.

– Ладно, – вздохнул я, – пойду подремлю.

Лариса Викторовна открыла рот, потом закрыла…

– Вы хотите у меня что-то спросить? – улыбнулся я.

– Да… ну там, в кабинете, на полу, вернее, на ковре, лужа крови…

– Не надо ничего трогать до прихода милиции, я запер дверь.

– А свет потушили?

– Нет.

– Надо бы погасить, – вздохнула экономка, – да боязно одной туда заглядывать, может, вместе, а?

Я кивнул. Мы поднялись на второй этаж, я открыл дверь, в нос ударил неприятный специфический запах. Я попытался сообразить, что за «аромат» стоит в комнате, но тут Лариса Викторовна вскрикнула:

– Мама!

В связи с произошедшими событиями мои нервы были натянуты, словно гитарные струны.

– Что? – заорал я. – Где?

Экономка ткнула пальцем в портрет. Я посмотрел на изображение Глафиры и ахнул. Кровавое пятно с ее шеи исчезло.

И тут до меня дошло, чем так сильно пахнет в кабинете: растворителем для красок.

Глава 16

К Норе я явился около полудня, совершенно невыспавшийся. Хозяйка молча выслушала рассказ и заявила:

– С деньгами ясно, их стырил Валерий. Думаю, если обыщешь его комнату, найдешь то, что осталось от похищенной суммы. Такой человек ни за что не понесет купюры в банк, они ему постоянно нужны для оплаты «однорукого бандита».

– Вы предлагаете мне рыться в чужих вещах?

– Почему бы и нет?

– Но это в высшей степени неприлично!

– Мы частные детективы, – торжественно напомнила Нора.

– Это вы сыщик, а я секретарь.

– Ваня, – ледяным тоном заявила хозяйка, – изволь сделать то, что я приказала. Обыщи шкаф Валерия.

И как бы вы поступили на моем месте? С удовольствием посмотрю на человека, который решится возражать Норе.

– Значит, так, – чеканила хозяйка, – сначала деньги. Потом, отдав их Кузьминскому, займемся «шутником». Хотя, может, он не просто идиот, решивший попугать семью, а убийца. Надевает серое шелковое платье и изображает Глафиру.

– Нас нанимали лишь для поиска вора, – напомнил я.

– Неужели тебе не интересно, кто и почему убрал двух женщин?

– Маргарита пока жива, – напомнил я.

– Именно что пока, – хмыкнула Нора. – Так, ступай назад. Эй, стой, телефон купил? Говори номер, а лучше напиши на бумажке.

Я послушно нацарапал в лежащем на столе блокноте «722-77-70» и замялся.

– Что еще? – недовольным голосом поинтересовалась Нора.