13 несчастий Геракла

Вниз вела узкая лестница. Осторожно ступая, я спустился в ярко освещенное помещение. Так, что мы тут имеем? Во-первых, бассейн, затем комната с выключенным летом отопительным котлом, потом каморка, забитая всякими непонятными мне трубами, вентилями и никелированными штуками. Следующей шла баня, вернее, их было две: сауна и так называемая турецкая; зал для отдыха, бильярдная… Ни на что не надеясь, я толкнул последнюю дверь и увидел очередную кладовку, забитую всяким хламом: тут лежали, по-видимому, абсолютно ненужные вещи, которые у хозяина рука не поднималась выбросить.

У стены громоздился ящик, из которого торчали куклы, которыми в свое время, очевидно, играла Беллочка. Здесь же стоял сильно поцарапанный детский велосипедик, лежали какие-то помятые кастрюли с отбитой эмалью. И уж совсем удивило меня огромное цинковое корыто, совершенно не нужное в нынешнее время. Зачем Кузьминский хранит его? В доме стоят три стиральные машины. Хотя бывшему советскому человеку свойственна запасливость, он в любой ситуации, даже самой благоприятной и сытой, скопидомничает. В наших людях твердо живет уверенность: спички, соль, масло – все может исчезнуть, как уже бывало не раз.

Одна из моих знакомых, Регина Кутепова вышла замуж за иностранца и отбыла в маленький городок, расположенный в горах Швейцарии. Войны и голода в этой стране не знали несколько столетий, и население стало посмеиваться над русской, которая велела пристроить к своему дому кладовку, где хранила свечи, стратегический запас консервов, муки, растительного масла, чая, кофе и сахара.

– Регина, – увещевали ее соседки, – не занимайся глупостями, это в вашей Москве может начаться голод, а у нас никогда.

Но Кутепова только пожимала плечами.

– Запас карман не тянет, – отвечала она.

Естественно, на нее посматривали как на сумасшедшую и жалели бедную.

А потом произошло совершенно непредвиденное событие. С гор сошла мощная лавина и полностью отрезала крохотный городок от окружающего мира на три недели! В связи с сильным снегопадом к населенному пункту не могли пробиться спасатели, невозможно было и сбросить продукты с вертолета: над домиками с красными крышами плотно стояли тучи. Местный супермаркет, продукты в который каждое утро доставляли трейлеры, мигом опустел, в селении бы точно начался голод, но тут наступил звездный час Регины. Все население, от мала до велика, превознося ее хозяйственность, ело припасенные ею харчи и жгло свечи: электростанция у них тоже вырубилась. Нашлись у Регины и нужные лекарства, а когда она, вспомнив уроки гражданской обороны, лихо сделала укол соседу, у которого заболело сердце, то просто стала национальной героиней.

Так что не спешите расставаться со старыми привычками, вступая в новую жизнь, всякое может случиться, и в благословенной Швейцарии пригодится запас керосина со спичками.

Я молча бродил среди хлама и в самом темном углу наткнулся на кованый сундук. Сверху было окошко, в нем желтела бумажка, на которой выцветшими от времени фиолетовыми чернилами было выведено: «Вещи моей бедной жены Глафиры». Очевидно, Сергей Петрович, как и Петр Фадеевич, не смог вынести на помойку одежду несчастной сумасшедшей. Я осторожно поднял тяжелый «язык», сундук оказался незапертым. Крышка со скрипом подалась вверх, в лицо мне пахнуло тлением, и я увидел тряпье.

Сказать, что я не хотел в нем копаться, – это не сказать ничего. С огромным трудом я заставил себя дотронуться до хлама и начал перебирать старье. Спустя некоторое время мне стало понятно, что здесь сложены еще и вещи Варвары. Одна часть платьев была сшита на женщину высокого роста, худощавую, с плоским бюстом, другая – на невысокую, полную даму с пышной грудью. Бог знает, почему Сергей Петрович не захотел избавиться от сундука. Я бы лично отволок его на свалку, чтобы поскорей забыть о мрачных семейных историях. Гора слежавшихся, издававших запах нафталина вещей росла на полу. В самом конце мне попалось несколько детских ситцевых платьиц, а последней обнаружилась совершенно измятая, почти пришедшая в негодность соломенная шляпка. Я поднял ее, на дне белел довольно толстый пакет. Серого платья не было и в помине.

Кое-как запихав назад тряпье, я, прихватив с собой пакет, отправился в свою спальню. Там, развернув плотную бумагу, обнаружил письма, написанные детским, неровным почерком.

«Дорогой папа Петя!

Я живу хорошо, в нашей комнате шесть девочек. Тут кормят три раза в день, дают завтрак, обед и ужин. А конфеты и яблоки не покупают. Пожалуйста, привези мне ирисок. Очень прошу! Может, заберешь меня на каникулы?