После двух долгих лет учебы в аспирантуре Эбби Стэффорд вернулась,...
– Я прокололся, – пояснил Заров. – Вчера вечером я был сразу в двух местах. И даже ухитрился оставить тому документальные свидетельства.
– Теперь вас будут искать? – в разговор вступил Кирилл. Кажется, ему было немного неудобно после спора, прерванного телефонным звонком. Неправильный он, все-таки ребенок. Дети не должны комплексовать, оказавшись умнее взрослых. Они должны только гордиться, что мир по-прежнему куда-то движется…
– Мне попытаются помочь, – Заров не удержался, и добавил: – Наверное, чтобы не терять удовольствие от новых книг.
– Я не хотел вас обидеть, – Кирилл отвел глаза.
– Ладно, мальчик. Ерунда это все. Давайте думать, как обеспечим мое возвращение от Хайретдинова.
– Это если вы захотите возвращаться, – негромко заметил Визитер.
Сегодня Визирь не собирался заниматься политической трескотней. Он еще поспал после разговора с писателем, как и тот, вероятно. Короткий сон уже не принес никакой информации, но ее и так было достаточно.
Позавтракали они вместе с Шедченко. Полковник временами морщился, поворачиваясь – вероятно, ребра были ушиблены вчерашним выстрелом. Ничего. Впредь наука. Риск оправдывается лишь в том случае, когда завершается победой.
– Попробуем привлечь к себе Зарова, – небрежно обронил Визирь, когда они стали пить кофе. – Я предложил ему встречу, и он, вероятно, согласится.
Николай отставил чашку. Спросил, резко и чуть ли ни возмущенно:
– К чему это, Визирь?
– Успокойся, я не собираюсь менять друзей.
Шедченко, похоже, думал о другом. Вскинул глаза на Хайретдинова, потом едко заметил:
– А товарищ Сталин этим не пренебрегал. Но я спрашиваю, зачем нам писатель?
– Еще одна голова лишней не будет.
– Точнее – две головы?
– Одна. Посланник Творчества повесился вчера ночью на водопроводной трубе.
Вот теперь Шедченко растерялся. Отвел взгляд – словно высказал что-то мерзкое о человеке, никак к подобному не причастному. Потом буркнул:
– Совесть заела?
– Может быть. Знаешь, с рефлексирующей интеллигенцией это частенько бывает, – Хайретдинов вздохнул. – Товарищ Сталин, если уж о нем заговорили, сам попадался. Начинаешь Берию к ногтю брать – «Зачем без приказа?» Оказывается, и впрямь… наплевал на дачу, «эмку», подруг, премии. Пустил пулю в лоб или прыгнул в петлю.
Визирь засмеялся было, но тут же оборвал смех, коротко бросил:
– Извини. Что-то я… Да, кстати, пацана они так и не прибили.
Шедченко не стал уточнять. Он выстроил схему быстро, не зная, впрочем, что она не имеет ничего общего с истиной. Писатель оказался куда лучше, чем он полагал. Неспособны были ни Посланник Творчества, ни его двойник убить ребенка. И никого они убить не способны.
Потому и повесился Посланник. Понял – на победу надеяться бессмысленно.
– Извини, Рашид. Ты прав, – Шедченко вновь признал его превосходство. И Визирь не стал вдаваться в мотивы Посланника Творчества.
– На столике у окна лежит пара телефонов, принеси любой, – добродушно попросил Визирь. Шедченко повиновался, и Хайретдинов, беря трубку, пояснил: – Госбезопасность ныне не та. И всю сотовую связь проверять не в состоянии. Есть у меня номер, который слушают, есть и другие… Алло? Ярослав Сергеевич?
Николай тоже не старался слушать разговор. Визирь сам сообщит ему все, что сочтет нужным. И он действительно посмотрел на него после короткого диалога, отложив выключенный аппарат.
– Придумал что-то наш литератор, – весело сказал он. – Нашел, видимо, метод обезопаситься!
– Но ты же не собираешься… – прохаживаясь вдоль стены начал Шедченко.
– Нет, вероятно. Но всякое возможно. Заров просит прислать за ним машину. Государственную, с депутатскими номерами. В центр, он будет ждать на Театральном проезде и Неглинной. И просит приехать тебя.
– Я готов, – просто ответил Шедченко.
– Поведешь сам, – решил Хайретдинов. – Хоть это и против правил… мне придется поговорить с шофером.
– Он человек дисциплинированный, ты его легко уговоришь.
– Конечно, – Визирь посмотрел в потолок, потом вздохнул. – Кажется, я понял план Зарова. Он не дурак. Попробуем с ним подружиться, Коля.
5
Когда у нее появилась эта мысль – Анна не знала. Не так уж часто она посещала церковь, даже дома. Не в этом ведь вера.
Несколько раз она спрашивала прохожих – но трое из них сами были приезжими, двое ничего не смогли подсказать. Наконец ей указали направление.