39  

Анна Ахматова.

Из «Записных книжек»


В общем и целом формально Ахматова как бы и права, однако обстоятельства складывались так, что и после возвращения в Царское Село она продолжала часто ездить в Киев – и летом, и зимой, на Рождество; там жили ее родные: мать, брат, тетка… И стихов о Киеве у нее куда больше, чем, скажем, о Москве. Голос памяти возвратит ее в Киев и в сентябре 1921 года; именно здесь, а не в Петербурге, она как бы отслужит панихиду об убиенном Гумилеве:

Гулом полны алтари и склепы…

  • Гулом полны алтари и склепы,
  • И за Днепр широкий звон летит.
  • Так тяжелый колокол Мазепы
  • Над Софийской площадью гудит.
  • Все грозней бушует, непреклонный,
  • Словно здесь еретиков казнят…

21 сентября 1921

На Казанском или на Волковом…

  • На Казанском или на Волковом
  • Время землю пришло покупать.
  • Ах! под небом северным шелковым
  • Так легко, так прохладно спать.
  • Новый мост еще не достроят,
  • Не вернется еще зима,
  • Как руки мои покроет
  • Парчовая бахрома.
  • Ничьего не вспугну веселья,
  • Никого к себе не зову.
  • Мне одной справлять новоселье
  • В свежевыкопанном рву.

8 июля 1914

Слепнево

Целый год ты со мной неразлучен…

Н. В. Н. [20]

  • Целый год ты со мной неразлучен,
  • А как прежде, и весел и юн!
  • Неужели же ты не измучен
  • Смутной песней затравленных струн, —
  • Тех, что прежде, тугие, звенели,
  • А теперь только стонут слегка,
  • И моя их терзает без цели
  • Восковая, сухая рука…
  • Верно, мало для счастия надо
  • Тем, кто нежен и любит светло,
  • Что ни ревность, ни гнев, ни досада
  • Молодое не тронут чело.
  • Тихий, тихий, и ласки не просит,
  • Только долго глядит на меня
  • И с улыбкой блаженной выносит
  • Страшный бред моего забытья.

13 июля 1914

Слепнево


Николай Недоброво был эстет, поэт, интеллектуал, по образованию филолог, по убеждению классик и даже классицист. Он и красив был какой-то особенной, не современной красотой. Один из его современников вспоминал: «О, как великолепен был тогда Недоброво!.. Он был безукоризненно красив… У него была стройная, словно точеная фигурка, впрочем, вполне достаточного, почти хорошего среднего роста. Лицо, руки – все гармонировало, как в античных скульптурах».

Николай Владимирович, по натуре скорее просвещенный дилетант и коллекционер, чем «труженик пера», женившись на богатой и красивой женщине, освободил себя от необходимости зарабатывать деньги литературным трудом. Правда, в ранней юности, будучи студентом, он сделал попытку примкнуть к группе молодых литераторов, которые считали литературу делом, профессией, а не средством самоусовершенствования. Но те вмиг распознали в нем чужака. В мемуарах поэта и критика Вл. Пяста зафиксирован такой эпизод. В доме поэта Сергея Городецкого зашла как-то речь о необходимости создания поэтического кружка, по примеру художников, организовавших «Мир искусства»; идея такого кружка принадлежала Недоброво, но когда он ушел, хозяин заявил: «Недоброво нам в кружке не нужен. Он производит впечатление, что вот-вот начнет собирать табакерки и будет говорить только о художественном качестве уников из своего собрания и ничем во всем мире не интересоваться. В тридцать лет будет сюсюкающим стариком».

Сюсюкающим стариком в тридцать лет Недоброво не стал, ему было 33, когда он опубликовал статью о поэзии Анны Ахматовой, которую Анна Андреевна до конца жизни считала лучшей из всего написанного о ее творчестве, ценила и некоторые из его лирических стихотворений, может быть, даже и увлеклась, не слишком, а слегка, и так же легко разлюбила. И когда Павел Лукницкий, узнав от нее же, что стихотворение «Есть в близости людей заветная черта…» обращено к Николаю Владимировичу Недоброво, попросил сделать прозаический к ним комментарий, Анна Андреевна ответила как бы притчей: «Недоброво собирал коллекцию кружев. Я их не видела. Не хотела видеть».

Тяжела ты, любовная память…

  • Тяжела ты, любовная память!
  • Мне в дыму твоем петь и гореть,
  • А другим – это только пламя,
  • Чтоб остывшую душу греть.
  • Чтобы греть пресыщенное тело,
  • Им надобны слезы мои…
  • Для того ль я, Господи, пела,
  • Для того ль причастилась любви!
  • Дай мне выпить такой отравы,
  • Чтобы сделалась я немой,
  • И мою бесславную славу
  • Осиянным забвением смой.

18 июля 1914


  39  
×
×