От царскосельских лип: Поэзия и проза

Петербург

За озером луна остановилась…

• За озером луна остановилась
• И кажется отворенным окном
• В притихший, ярко освещенный дом,
• Где что-то нехорошее случилось.

• Хозяина ли мертвым привезли,
• Хозяйка ли с любовником сбежала,
• Иль маленькая девочка пропала
• И башмачок у заводи нашли…

• С земли не видно. Страшную беду
• Почувствовав, мы сразу замолчали.
• Заупокойно филины кричали,
• И душный ветер буйствовал в саду.

1922

Заболеть бы как следует, в жгучем бреду…

• Заболеть бы как следует, в жгучем бреду
• Повстречаться со всеми опять,
• В полном ветра и солнца приморском саду
• По широким аллеям гулять.

• Даже мертвые нынче согласны прийти,
• И изгнанники в доме моем.
• Ты ребенка за ручку ко мне приведи,
• Так давно я скучаю о нем.

• Буду с милыми есть голубой виноград,
• Буду пить ледяное вино
• И глядеть, как струится седой водопад
• На кремнистое влажное дно.

Весна 1922

Не с теми я, кто бросил землю…

• Не с теми я, кто бросил землю
• На растерзание врагам.
• Их грубой лести я не внемлю,
• Им песен я своих не дам.

• Но вечно жалок мне изгнанник,
• Как заключенный, как больной.
• Темна твоя дорога, странник,
• Полынью пахнет хлеб чужой.

• А здесь, в глухом чаду пожара,
• Остаток юности губя,
• Мы ни единого удара
• Не отклонили от себя.

• И знаем, что в оценке поздней
• Оправдан будет каждый час…
• Но в мире нет людей бесслезней,
• Надменнее и проще нас.

Июль 1922

Петербург

Многим

• Я – голос ваш, жар вашего дыханья,
• Я – отраженье вашего лица.
• Напрасных крыл напрасны трепетанья,
• Ведь все равно я с вами до конца.

• Вот отчего вы любите так жадно
• Меня в грехе и в немощи моей,
• Вот отчего вы дали неоглядно
• Мне лучшего из ваших сыновей.
• Вот отчего вы даже не спросили
• Меня ни слова никогда о нем
• И чадными хвалами задымили
• Мой навсегда опустошенный дом.
• И говорят – нельзя теснее слиться,
• Нельзя непоправимее любить…

• Как хочет тень от тела отделиться,
• Как хочет плоть с душою разлучиться,
• Так я хочу теперь – забытой быть.

14 сентября 1922

Петербург

Здравствуй, Питер! Плохо, старый…

Для Л. Н. Замятиной

• Здравствуй, Питер! Плохо, старый,
• И не радует апрель!
• Поработали пожары,
• Почудили коммунары,
• Что ни дом – в болото щель.
• Под дырявой крышей стынем,
• А в подвале шепот вод:
• «Склеп покинем, всех подымем,
• Видно, нашим волнам синим
• Править городом черед».

24 сентября 1922

Дьявол не выдал. Мне все удалось…

• Дьявол не выдал. Мне все удалось.
• Вот и могущества явные знаки.
• Вынь из груди мое сердце и брось
• Самой голодной собаке.
• Больше уже ни на что не гожусь,
• Ни одного я не вымолвлю слова.
• Нет настоящего – прошлым горжусь
• И задохнулась от срама такого.

Сентябрь 1922

Разлука

• Вот и берег северного моря,
• Вот граница наших бед и слав, —
• Не пойму, от счастья или горя
• Плачешь ты, к моим ногам припав.
• Мне не надо больше обреченных —
• Пленников, заложников, рабов,
• Только с милым мне и непреклонным
• Буду я делить и хлеб, и кров.

Осень 1922

Хорошо здесь: и шелест, и хруст…

• Хорошо здесь: и шелест, и хруст;
• С каждым утром сильнее мороз,
• В белом пламени клонится куст
• Ледяных ослепительных роз.
• И на пышных парадных снегах
• Лыжный след, словно память о том,
• Что в каких-то далеких веках
• Здесь с тобою прошли мы вдвоем.

Декабрь 1922

* * *

В первый раз я увидел Ахматову в 1923-м или в 1924-м году на вечере поэтов, устроенном Союзом писателей. Это было на Фонтанке, недалеко от Невского, в тогдашней резиденции Союза. Ахматова стояла в фойе и оживленно разговаривала с двумя или тремя неизвестными мне дамами. Она была в белом свитере, который туго охватывал ее фигуру, выглядела молодой, стройной, легкой. Разговор также казался легким и непринужденным, с улыбками. От Ахматовой веяло свободой, простотой, грацией.