Снеговик

Но когда Эли все-таки обернулась, сзади никого не было. Она пошарила глазами по остальным очередям. Только не начинай, сказала она себе. Не начинай.

Выйдя из магазина, она заставила себя медленно дойти до машины. Не озирайся по сторонам, спокойно открывай дверцу, клади продукты, садись и заводи. И только когда ее «тойота» уже карабкалась по склону к двухквартирным домам на горе Нурберг, она снова стала думать о Трюгве, Андреасе и об ужине, который должен быть готов к их приходу.

Харри слушал голос Эспена Лепсвика в телефонной трубке, а сам щурился на фотографии погибших коллег. Лепсвик настаивал на допуске ко всем материалам дела.

— Когда получишь пароль от базы данных нашего шефа, — сказал Харри, — зайдешь в папку «Снеговик» в разделе «Преступления, совершенные с применением насилия».

— «Снеговик»?

— Ну вот так назвали.

— О'кей. Спасибо, Холе. Как часто тебе нужны доклады от меня?

— Только когда у тебя что-то появится. И еще, Лепсвик…

— Да?

— На мою грядку не лезь. Копайся вокруг, ладно? Займись анонимками, свидетелями, людьми, чьи личные дела заставляют тебя сомневаться в их непричастности к серийным убийцам. Вот будет твоя основная работа.

Харри знал, что подумал Лепсвик, опытный следователь Главного управления полиции. Он подумал: говенная работенка.

Лепсвик крякнул:

— Так мы сходимся во мнении, что между пропавшими без вести есть какая-то связь?

— Мы не обязаны сходиться во мнениях. Поступай, как считаешь нужным.

— Отлично.

Харри положил трубку и уставился на монитор. Он зашел на сайт, о котором говорила Боргхильд, и теперь разглядывал фотографии красавиц-фотомоделей, чьи лица и тела были испещрены пунктирными линиями. Пунктир демонстрировал, где их безупречную внешность все-таки можно подкорректировать. А над улыбками красоток улыбался с фотографии Идар Ветлесен собственной персоной, привлекательный, как фотомодель.

Под снимком Идара Ветлесена помещалось резюме, состоящее из длинных — французских и английских — названий дипломов и курсов. Харри знал: часть подобных курсов можно пройти за какие-нибудь два-три месяца, и все же они дают право прибавить к своему докторскому титулу несколько латинских сокращений. Он вбил Идара Ветлесена в Гугл и в списке результатов поиска увидел таблицу соревнований по кёрлингу, а также сайт одного из предыдущих мест работы Ветлесена — клиники «Мариенлюст». Правду люди говорят, подумал Харри, Норвегия и впрямь такая крошечная страна, что между любыми двумя жителями — максимум два рукопожатия.

Вошла Катрина Братт и с глубоким вздохом опустилась на стул перед Харри. Положила ногу на ногу.

— Как думаешь, — спросил Харри, — правда, что красивые люди больше заняты вопросами собственной внешности, чем страшные?

— Не знаю, — ответила Катрина. — Но какая-то логика в этом есть. Ведь индивидуумы с высоким ай-кью так с ним носятся, что организовали клуб для себе подобных. Людям свойственно фокусироваться на том, что у них есть. Например, ты, на мой взгляд, чертовски гордишься твоим талантом следователя.

— То есть генами крысолова, что ли? Полученной с рождения способностью сажать в тюрьму ненормальных, алкашей, людей, давно вышедших из подросткового возраста, но с интеллектом намного ниже среднего?

— Так, значит, мы всего лишь крысоловы?

— Ага. Вот отчего мы так радуемся, когда хоть изредка нам попадает такое дело, как это. Возможность поохотиться за крупной дичью, подстрелить льва или слона, динозавра, мать его.

Катрина не улыбнулась, напротив, кивнула с серьезным видом.

— Ну, так что тебе рассказала близняшка Сильвии?

— Я чуть ли не в подруги к ней набилась, — вздохнула Катрина и провела ладонью по затянутому в чулок колену.

— Послушаем.

— Ане рассказала, что и Ролф, и Сильвия были уверены, что Ролфу с ней несказанно повезло. Но все остальные думали наоборот. Когда они встретились, Ролф только-только получил диплом инженера Бергенской высшей технической школы и переехал в Осло, чтобы начать работу в компании «Квэрнер». А Сильвия — она из тех людей, что каждое утро просыпаются с новой идеей, как им жить дальше. У нее было добрых полдюжины специальностей, но ни на одной работе она не задерживалась дольше чем полгода. Упрямая, вспыльчивая и избалованная. Убежденная социалистка с радикальными замашками. Немногочисленными подругами она пыталась манипулировать, мужчины, с которыми она завязывала отношения, быстро ее бросали: не выдерживали. Ее сестра считает, что Ролф так сильно влюбился в Сильвию, потому что она была его полной противоположностью. Сам-то он собирался пойти по отцовским стопам и стать инженером. Родился в семье, которая свято верит в непогрешимую и благодать дарующую руку капитализма и в буржуазные ценности. А Сильвия считала, что все мы — жертвы западной цивилизации, материалисты, коррумпированные потреблением, забывшие о собственном предназначении, для которых свет клином сошелся на успешности. А еще она верила, что какой-то из эфиопских царьков — новый мессия.