Поспорить с судьбой

Элмар сначала оторопел, затем, видя откровенные искорки смеха в глазах кузена, ответил:

– Не надо. Она затоскует по родине и начнет изменять тебе с Флавиусом.

Король засмеялся.

– Флавиус никогда в жизни не позволит себе подобного. Он даже Камиллу ни разу не трахал.

– Он что, обет целомудрия дал? – поразился Элмар, доселе неосведомленный о личной жизни главы департамента.

– Почему же? У него есть какая-то хинская наложница, иногда он разнообразит свое ложе шпионками, как и я в свое время, но все это происходит очень тихо, незаметно и благопристойно.

– Шеллар, а почему его так зовут? – поинтересовался Элмар, ухватившись за увлекательную тему. – Если он хин, почему у него эгинское имя?

– Ну, скажем, оно не совсем эгинское, – заметил король. – Оно популярно во многих странах. А вообще-то Флавиус – внебрачный сын Костаса, если ты до сих пор не знаешь. Элмар, закрой рот, не подобает принцу демонстрировать удивление столь по-крестьянски. Ты действительно не знал? Впрочем, о Флавиусе сплетничают мало. Он этого не любит. А ссориться с ним мало кто рискует, вспомнить хотя бы покойного господина Фейна. Ведь стоило мне на сутки выпустить Флавиуса из виду, как он тут же украсил площадь Справедливости столь малоаппетитным зрелищем. Не мог просто повесить… Какая ему разница, все равно ведь казнить? У него вообще масса недостатков помимо врожденной хинской жестокости, но и достоинств тоже хватает. Достаточно того, что он абсолютно и безоговорочно мне предан и верен, а это по нынешним временам большая редкость. Во всяком случае, среди моих министров это единственный, кому я могу полностью доверять… но довольно сплетничать о Флавиусе, а то еще обидится.

– Кстати, – вспомнил Элмар. – Приходил Монкар, интересовался, когда выпустят Алису.

– Скажи, скоро, как только закончат разбирательство. Можно в любой момент, если честно, но я хотел бы лично при этом присутствовать и сказать ей пару слов… А также мне будет приятно увидеть, как она будет покидать тюрьму в весьма непривлекательном виде и переживать из-за того, как она выглядит. Флавиус говорит, тюрьма пошла ей на пользу, она стала потише и повежливее. Но все же, какая хладнокровная и бесстрашная стерва! Тебе рассказывали, как Флавиус хотел над ней поиздеваться? Нет? Он принес ей в камеру голову Хаббарда, бросил под ноги и сказал что-то вроде «Целуйся теперь со своим Хаббардом». Так она, не дрогнув, подняла эту голову за волосы, посмотрела, скривилась с презрением и сказала: «Жалкий неудачник!» После чего бросила на пол и пнула ногой. Вот такая она, наша Алиса. Как бы их с Флавиусом сосватать? Вот бы парочка получилась…

– Ты лучше думай, кого ты себе сватать будешь, – упрекнул кузена Элмар.

– Хорошо, – согласился король. – Давай, беги домой, облачайся в доспехи, и выступай. А я буду думать.

Элмар попрощался и побежал в лабораторию, чтобы попросить Мафея отправить его домой. Сердце его радостно подпрыгивало, а душа пела, прощаясь с ненавистными документами, отчетами, министрами и в особенности доставучим казначеем. Впервые за последние годы он воспринимал очередной поход не как тяжкую обязанность, как это бывало в плохом настроении, не как возможность слегка поразмяться, как это бывало в настроении хорошем, а как зов битвы – с искренней радостью истинного воина, твердо стоящего на своем пути.

Глава 6

Кантор полюбовался на вождя и идеолога, сидящего на столе в глубокой задумчивости, и доложил:

– Боец Кантор по вашему приказанию прибыл.

Пассионарио обернулся, обрадовано вскрикнул и одним движением спрыгнул со стола, свалив при этом чернильницу. Едва успев приземлиться, он стремительно наклонился, поймал ее у самого пола, почти не расплескав, и столь же стремительным и грациозным движением вернул на стол. Эльф, твою мать, подумал Кантор, одобрительно наблюдая за поединком идеолога с чернильницей.

– Кантор! – радостно воскликнул Пассионарио, пожимая ему руку. – Где ты был так долго?

– Я телепортироваться не умею, – напомнил Кантор, полагая, что его новый шеф, научившись телепортации, мгновенно забыл, что остальные этого не умеют. – Я верхом ехал. А что, это было долго?

– Это как посмотреть, – чуть погрустнел Пассионарио. – Садись. Хочешь кофе?

– Нет, спасибо. Меня уже напоил начальник твоей охраны.

– Ты с ним уже познакомился? Он хороший мужик, дон Аквилио. И ребята у меня хорошие. Ребят видел?