Гибель богов (Книга Хагена)

Гудмунд застыл, поглощенный невероятным зрелищем; яснее ясного было, что в стычке с ним ведьма не использовала и сотой части своих сил.

Ночной Всаднице удался ловкий прием – один из мечников неудачно встретил нацеленную в него струю огня, меч с державшей его рукой исчез в рыжих клубах; и пламенная река тут же словно взорвалась изнутри мертвенно-бледными вспышками. Шум боя перекрыл дикий, тонкий визг, разорванное напополам мертвое тело рухнуло на пол, от меча остался только огарок эфеса. Видно, это оружие могло противостоять огню, только если пламя не захватило руку державшего клинок.

Но тут и саму Всадницу настиг крутящийся, упругий вихрь, посланный стариком – про себя Гудмунд считал его настоятелем. Удар швырнул ведьму на камни; издав торжествующий клич, на нее кинулись несколько монастырских бойцов, с посохами и мечами наперевес; настоятель воздел руки, готовя новое заклятье, – но Ночная Всадница, хоть и потрясенная падением, сумела откатиться в сторону и опалила насмерть еще одного врага. Пол, где она только что лежала, взорвался черными брызгами камня, раздробленного заклятьем, – но ведьма уже стояла на ногах.

Гудмунд не мог понять, чего добивается его былая противница. Не похоже было, что она сражалась только за свою жизнь, – путь к отступлению оставался: нет, она настойчиво, шаг за шагом пробивалась куда-то в глубь темной пещеры, куда ее отчаянно пытались не пропустить настоятель со своими молодцами. Гудмунд не понимал ни смысла, ни целей, ни причин этого боя – и колебался, не зная, как поступить.

А тем временем дела Ночной Всадницы стали оборачиваться все хуже и хуже. Скользнувший меч оставил на левом предплечье длинный кровавый рубец за миг до того, как сам нанесший удар превратился в груду пепла; одно из заклинаний настоятеля пустило на ведьму дождь из кипящего масла – она увернулась, но часть капель все же попала на лицо; потом толстяк, преодолев защиту Черного Меча, со страшной силой ударил ведьму в бок торцом своего посоха, и она с тяжелым стоном упала на одно колено. Она сумела зарубить еще одного противника, но Гудмунд видел, что Всадница теряет силы, сдерживая магические атаки, нанося ответные и не переставая при этом поливать огнем все вокруг себя.

Гудмунд ни на миг не терял осторожности, и все же его заметили, когда капли жидкого пламени, упали прямо около того места, где он прятался. Один из бойцов в синем ткнул, указывая на него настоятелю, и, держа посох в

свободной руке, бросился прямо на Гудмунда. Воин встретил цепью от своего крюка-ножа: ее длинный свободный конец, брошенный умелой рукой, обмотался вокруг ног бежавшего, тот упал – однако, тотчас вскочив, вновь ринулся вперед. Убедившись, что драки не избежать, воин Хагена метнул загнутое клювом лезвие. Железо вошло в шею; тело дернулось и замерло.

Так, против собственной воли, Гудмунд оказался, втянут в схватку, да еще на стороне той, вместе с кем он не хотел бы сражаться ни под каким видом, имей он возможность выбирать.

Ночная Всадница оглянулась, и воин Хагена содрогнулся, встретив ее безумный взгляд. Ведьма с удвоенной силой атаковала своих противников; защитники монастыря вынужденно попятились. Мечущиеся пятна света проникли глубже в заповедный подгорный полумрак, и Гудмунд разглядел где-то на самой границе темноты странные зеленоватые сполохи, играющие на сотнях и тысячах тонких граней, – там угадывалась огромная глыба какого-то неведомого кристалла поистине невероятных размеров.

Пока Гудмунд гадал, что это может быть такое, Ночная Всадница на миг оторвалась от наседавших на нее, и огнистые потоки потекли по гладкому полу прямо к загадочному зеленоватому мерцанию. На камнях заплясали языки пламени – свет вырвал из небытия огромный зеленоватый алтарь, вырезанный из цельной глыбы не известного Гудмунду прозрачного чистейшего самоцвета. В его глубине угадывались смутные контуры какого-то очень высокого существа, облаченного в длинный прямой балахон; больше воин ничего не сумел разглядеть, потому что камень вдруг полыхнул неистовым зеленым огнем; потоки непереносимо яркого света хлынули с высоты, и Гудмунд невольно рухнул на колено – этот свет лишал его сил и воли к борьбе; пол под ногами затрясло.

Скорчившаяся фигурка Ночной Всадницы почти исчезла под бросившимися на нее бойцами монастыря; один из воинов с размаху отшиб мечом в сторону поднявшийся было навстречу черный изогнутый клинок; в спину жреца словно ввинчивалась толстая спираль ослепительно яркого зеленого свечения, тем же огнем пылало и лезвие его оружия. Он нанес удар, Гудмунд вновь услыхал стон, но взметнулись рыжие пламенные клубы, и удачливый воин монастыря исчез в огненном вихре.