Испанская легенда

— Вот как? — хохотнул Алексей, чем вывел меня из терпения. — Твой любовник может не позволить…

— Мы не любовники! — рявкнула я. — Что бы ты там ни думал… Мы много времени проводим вместе, но обычно в компании друзей. И он… он, к твоему сведению, не пытался изменить наши отношения.

— То есть в постель тебя не тащит? Странный парень. Может, больной?

— Он не больной. Просто я не позволяю мужчинам…

— Ладно, — перебил меня Алексей. — Он само совершенство. Но присмотреться к нему стоит. Внимательно.

— Тебе не кажется, что кто-то из моих друзей непременно бы узнал Алекса, появись он здесь? Это мне было пять лет, но им-то…

— Речь идет о киллере, крошка. О киллере, который очень многих успел здорово достать, и эти многие мечтают увидеть его в гробу. Он мог изменить свою внешность, и не один раз. К тому же узнать во взрослом мужике подростка, которого видел последний раз пятнадцать лет назад…

— Хорошо, присматривайся. Я уверена, Мартину нечего скрывать. Но я за ним шпионить не буду.

— А кто тебя просит? Просто будь внимательна. И хотя бы иногда шевели мозгами.

Как раз в этот момент Алексей тормозил возле моего подъезда. Я торопливо вытерла слезы, которые против воли не замедлили появиться от обиды за Мартина, и боролась с желанием вцепиться в физиономию Алексея. Он вышел из машины вместе со мной.

— Куда ты? — растерялась я.

— Провожу тебя до квартиры, — Алексей взглянул на меня и развел руками. — Милая, я совершенно безопасен. Раньше я нападал на женщин раза два-три в неделю, но после четвертого приступа простатита стал заметно спокойнее. — И буркнул, нахмурившись: — Махнешь рукой в окно, чтобы я знал: с тобой все в порядке. — Я направилась к подъезду, а он крикнул вдогонку: — Эй, недотрога, скажи, что я тебе хоть немного нравлюсь.

— Я прошепчу.

Крайне раздосадованная, я вошла в квартиру, бросила сумку на тумбочку, но все-таки направилась в кухню и, отдернув оконную занавеску, выглянула во двор. Машина Алексея медленно тронулась с места, я наблюдала за тем, как он выезжает на проспект, а думала о Мартине. То, что Алексей его подозревает, понятно. Он готов подозревать любого, но я-то знаю… Нет, это не выдерживает никакой критики. Смог бы Толик узнать Алекса, если бы тот изменил внешность? Ведь человек — это не столько черты лица, сколько жесты, привычки, манера говорить и двигаться. Впрочем, за пятнадцать лет привычки и манеры тоже могут измениться. Неужели Алексей прав и все эти годы мой исчезнувший брат наблюдал за мной? Я подумала об испанской родне, с удивлением поняв, что «родня» произношу с иронией. Я любила их, так мне казалось, но настоящей близости между нами не было. Их настойчивое внимание к тому, как и с кем я провожу время, теперь казалось мне странным. Сейчас многое кажется странным. Неужели слов Алексея достаточно, чтобы я начала их подозревать?

Я стояла у окна, разглядывая двор и компанию мальчишек, которые катались на велосипедах, клумбу ближе к гаражам и детские качели. Что в моей жизни было правдой, а что ложью? На какое-то мгновение мне вдруг показалось: все неправда. Я испуганно попятилась и услышала за спиной какой-то звук: вроде бы скрипнула дверь. Сердце забилось часто-часто, я резко повернулась…

— Не сходи с ума, — пробормотала я и позвала громко: — Дядя Лева, ты дома?

В квартире стояла тишина. Мальчишки что-то кричали за окном. Я покачала головой и прошла в ванную. Заперла дверь, зачем-то подергала ее. Быстро разделась и встала под холодный душ. Я стояла, запрокинув голову, мысленно повторяя: «Мартин, Мартин», пока не увидела его совсем ясно. Мальчишеская улыбка, взгляд нежный и насмешливый одновременно, его губы…

— Я люблю тебя, — громко сказала я, и на душу снизошел покой. Никто и никогда не заставит меня подозревать его.

От холода я начала дрожать. Выключила воду и быстро растерлась полотенцем, а потом замерла. Что-то не так. Запах. Да, запах. Очень странный. Накинув халат, который висел на крючке возле зеркала, я открыла дверь и ошарашенно замерла. Прихожая была в огне. Языки пламени плясали на стенах, паркетный пол вздулся и пошел пузырями. Из-под двери кабинета дяди Левы валил черный дым.

— Мамочка, — испуганно прошептала я. Первым побуждением было закрыть дверь, спрятаться, но здравый смысл подсказывал: оставаться в ванной нельзя. В квартире пожар, самый настоящий пожар. Остаться здесь — значит погибнуть. Намочив полотенце, я прикрыла им лицо и бросилась на кухню. Надо вызвать пожарных. Телефон в прихожей, туда не добраться. Черт, мобильный в сумке… Спокойно, надо открыть окно и позвать на помощь. Наверняка кто-то из жильцов уже обратил внимание на то, что происходит, и позвонил… Я распахнула окно, мальчишки внизу стояли, задрав голову. — Помогите! — крикнула я, впрочем, это был не крик, а скорее невнятное бормотание. Я зашлась в кашле, за спиной стоял нестерпимый жар, еще несколько минут — и огонь будет совсем рядом, кухня от прихожей не отделена стеной, это одно свободное пространство, где сейчас беснуется пламя.