У страха глаза велики

Она скрылась в другой комнате. Так, подумала Степанида, начинается! Прежде всего надо выяснить фамилию дяди. Или хотя бы имя. Тимофей — имя довольно редкое. Но вот вернулась Маша.

— Ну что? — спросила Степанида.

— Мама почему-то испугалась…

— Она только сейчас испугалась?

— Понимаешь, честно говоря, она думала, что он приударил за какой-нибудь девушкой… Она на него сердилась, но…

— Понимаю, — кивнула Степанида. — Девушка — это было бы лучше… Слушай, Маш, мы с тобой второй день знакомы, я вот у тебя в гостях, а фамилии твоей не знаю. Моя фамилия — Корбут.

— А моя — Лескова.

— Это по отцу фамилия?

— Да.

— А у дяди твоего какая фамилия? — не выдержала Степанида.

— У дяди? Муратов! А какое это имеет значение?

— Большое! Ты даже не представляешь какое…

— Что? Что ты говоришь? — удивилась Маша.

— Маша, я, кажется, знаю, кто мог причинить вред твоему дяде…

Маша вытаращила глаза.

— Скажи, ты когда-нибудь слыхала от дяди такую фамилию — Холщевников?

— Холщевников? Да вроде нет. Почему ты спрашиваешь? Кто этот Холщевников?

— Подожди, а имя-отчество Тимофей Михайлович тебе о чем-нибудь говорит?

— Тимофей Михайлович? А кто это?

— Это Холщевников!

— Слушай, Степанида, ты меня совсем заколебала с этим Холщевниковым! — рассердилась Маша. — Можешь толком объяснить, в чем дело?

— Могу, конечно, только придется начинать издалека…

— Начинай издалека, интересно будет послушать.

Степанида во всех подробностях поведала Маше все, что знала о таинственном Холщевникове и о найденной у кафе «Фруктовый рай» визитной карточке.

— Ерунда! — фыркнула Маша. — Какое отношение эта карточка имеет к моему дяде? Мало ли кто мог ее там обронить!

— Вполне возможно, что никакого отношения не имеет, — кивнула Степанида, — только вот исключать такое мы не можем. И потом, визитка была чистенькая, а значит, валялась она там совсем недолго. А перед этим ты с дядей вышла из кафе. Других русских там, кажется, не было.

— Тогда получается, что тот второй мужик, который был с дядей, и есть Холщевников?

— Необязательно, но, судя по всему, Холщевников сейчас в Париже!

— Степанида, почему ты прицепилась к этому Холщевникову? Сама же говоришь, что все твердят про розыгрыш? Может, он хороший, порядочный человек и никакого отношения к дяде Леше не имеет. А карточка… Ее ведь кто угодно мог потерять! Во «Фруктовый рай» много туристов ходит, а визитка Холщевникова могла оказаться тоже у кого угодно.

— Согласна. Но почему же все так совпадает?

— Ничего не совпадает! Только то, что ты нашла записку и тебе же попалась на глаза визитка. А все остальное ни с чем не совпадает. Да ты сама подумай, обратила бы ты внимание на визитную карточку, если бы не та записка?

— Конечно, нет! Извини, но ты глупости спрашиваешь.

— Да, ты права, — согласилась Маша. — Но все равно я не вижу тут связи с моим дядей. Не вижу!

— Ну и не надо! Мне же лучше — просто наслаждаться жизнью и ничего не расследовать.

— Расследовать? — поразилась Маша. — А что ты можешь расследовать?

— Да так, — загадочно улыбнулась Степанида, — кое-что…

— Нет, ты скажи!

— Что?

— Ты уже что-то расследовала, да?

— Было дело!

— В Москве?

— В Москве.

— Расскажи!

— Да ну…

— Степанида, пожалуйста, расскажи, очень тебя прошу! — взмолилась Маша. — Мне же интересно!

Степанида задумалась, что лучше рассказать, но потом подумала: лучше начать с самого начала, с истории странных покушений на Матильду и Аську. Однако только она открыла рот, как в дверь позвонили. Маша кинулась открывать.

— Дядя Леша! Господи, что с тобой? Степанида, скорее!

Степанида бросилась на зов. В дверях, едва держась на ногах, стоял Машин дядя. Но в каком виде! Одежда разорвана и в крови, под глазом здоровенный синяк, в уголках рта тоже запеклась кровь.

— Матерь божья! — воскликнула Степанида и подскочила к нему.

Опираясь на обеих девочек, он сказал:

— Проводите меня в ванную!

— Может, врача вызвать? — испуганно проговорила Маша.

— Не нужно, это пустяки!

— А полицию? Полицию вызвать?

— Ни в коем случае. Я сам виноват… Жаловаться не на кого! Спасибо, девочки, дальше я сам!

Он закрыл за собою дверь, и почти тотчас они услыхали шум льющейся воды.