Спаситель

Этот звонок надо сделать на трезвую голову.

Беата ответила после четвертого сигнала.

— Он жив, — не дожидаясь вопроса, сказала она. — Его подключили к аппарату искусственного дыхания, и он в коме.

— Что говорят врачи?

— Ничего, Харри. Он мог умереть на месте, потому что Станкич, похоже, пытался перерезать ему сонную артерию, но он успел подставить руку. На тыльной стороне кисти глубокий порез, и по обеим сторонам шеи порезаны сосуды поменьше. Станкич еще несколько раз пырнул его в грудь, прямо над сердцем. Врачи говорят, лезвие прошло буквально в нескольких миллиметрах.

Если бы не чуть заметная дрожь в голосе, можно бы подумать, что Беата говорит о какой-то жертве нападения. И Харри понял, что сейчас для нее это, очевидно, единственный способ говорить о случившемся — как о работе. Повисло молчание, только дрожащий от возмущения голос Макса фон Сюдова гремел в комнате. Харри искал слова утешения.

— Я только что говорил с Туриль Ли, — в конце концов сказал он. — Она сообщила мне показания Юна Карлсена. Еще что-нибудь есть?

— Мы нашли пулю в стене, правее входной двери. Она сейчас у баллистика, но я уверена, она совпадет с найденными на Эгерторг, в квартире Юна Карлсена и возле Приюта. Это Станкич.

— Почему ты так уверена?

— Люди, которые проезжали в машине и остановились, увидев лежащего на тротуаре Халворсена, сказали, что прямо перед капотом их машины перебежал через дорогу мужчина, похожий на попрошайку. Девушка видела в зеркале, как чуть поодаль он поскользнулся и упал. Мы осмотрели то место. Мой коллега Бьёрн Холм нашел там иностранную монету, она глубоко увязла в снегу и сперва мы решили, что она пролежала там уже несколько дней. Он не понял, откуда она взялась на ней написано «Republika Hrvatska» и «пять кун». В общем, он проверил.

— Спасибо, ответ мне ясен. Значит, Станкич.

— Для полной уверенности мы взяли пробы рвотных масс. Судмедэксперт сравнивает ДНК с волосом, найденным на подушке в комнате Приюта. Результат будет завтра. Надеюсь.

— Что ж, тогда мы, во всяком случае, будем иметь точный след ДНК.

— Лужа рвоты, как ни смешно, не лучшее место для поисков ДНК. При таком большом объеме рвотных масс поверхностные клетки слизистых рассеиваются. А под открытым небом…

— …подвержены загрязнению со стороны несчетных других источников ДНК. Я все это знаю, но, по крайней мере, есть с чем работать. Ты чем сейчас занимаешься?

Беата вздохнула:

— Я получила странноватую эсэмэску из Ветеринарного института. Сейчас позвоню, выясню, что они имеют в виду.

— Ветеринарный институт?

— Да, мы нашли в рвоте полупереваренные куски мяса и послали на анализ ДНК. Думали, они сравнят с мясным архивом, с помощью которого Осский сельскохозяйственный институт обычно отслеживает мясо до места происхождения и производителя. Если мясо имеет особые качественные свойства, то, возможно, его удастся связать с определенным ословским рестораном или кафе. Тычок пальцем в небо, конечно, однако если Станкич за последние сутки нашел себе укрытие, то передвигается он наверняка минимально. И если сперва ел где-то поблизости, то, скорей всего, пойдет туда снова.

— Хм, почему бы и нет? А что в эсэмэске?

— Пишут, что в данном случае ресторан, наверно, китайский. Весьма загадочно.

— Н-да. Позвони, когда узнаешь поточнее. И…

— Да?

Харри сообразил, что намеревался сказать полнейшую глупость: что Халворсен молодчага, что медицина нынче творит чудеса, что все наверняка будет хорошо.

— Ничего.

Беата положила трубку, Харри повернулся к столу с бутылочками. Раз-два — по дрова… Считалка кончилась на «Джонни Уокере». Харри крепко зажал бутылочку в одной руке, а другой открутил — вернее, свернул — крышку. Чувствуя себя Гулливером. Пленник в чужой стране, с пигмейскими бутылками. Он потянул носом знакомый сладковатый запах из узкого горлышка. Всего-навсего один глоток, но тело уже предупреждено о ядовитой атаке, приготовилось. Харри боялся первого, неизбежного рвотного позыва, но знал, что это его не остановит. По телевизору Кнут Гамсун объявил, что больше не способен сочинять.

Харри набрал воздуху, словно собираясь нырнуть, надолго и глубоко.

Зазвонил телефон.

Харри помедлил. После одного сигнала все стихло.

Но едва он взял бутылочку — новый звонок. И опять тишина.

Он смекнул, что звонят снизу, от портье.