– Да, – задумалась Леся. – Но вот что странно, в результате своих гнусностей пострадал сам. Отравленным оказался Пешков.
Девушки обменялись взглядами.
– Ты думаешь?.. – прошептала Кира.
– Где у тебя фотография этой Светы и ее мужа?
– Тут, в сумке.
– Давай сюда! Оксана!
Оксана немедленно появилась в кабинете.
– Подумай и скажи, ты когда-нибудь видела эту особу?
Оксана долго смотрела на фотографию.
– Внешность какая-то заурядная, – произнесла Оксана. – Такую и увидишь, так не запомнишь. Но, сдается мне, не видела я эту девушку.
– А мужчину?
Багротюка Оксана разглядывала гораздо дольше и с нескрываемым удовольствием.
– Нет, – наконец вернула она фотографию. – Никогда не видела. А кто этот красавчик?
Но подруги на ее вопрос не ответили.
– Значит, сюда ни он, ни она не приходили?
– Во всяком случае, я их не видела.
Подруги переглянулись снова.
– Мерцалова, – произнесла Кира.
– Что – Мерцалова?
– Она наша свидетельница. Помнишь, она сказала, что когда выходила от доктора в день убийства, то столкнулась с невзрачной, но богато одетой девушкой, которая выглядела очень расстроенной. И одета была диковато.
– Думаешь, это и была Света?
– Думаю, что нам надо потолковать еще раз с Мерцаловой.
– А она сейчас придет, – сказала Оксана. – Елена Яковлевна назначила ей на сегодня первый сеанс.
– Ей точно надо, – кивнула головой Кира. – Она все еще уверена, что виновата в смерти мужа?
Оксана только рукой махнула. Похоже, секретарша насмотрелась на своей работе всякого. И пришла к выводу, что помогать психам – дело совершенно зряшное и даже для собственного здоровья вредное. Потому и не вмешивалась.
Мерцалова опоздала всего на какие-то полчаса. Выглядела она неплохо.
– Простите, простите, душенька! – пропела она, впорхнув в приемную и обращаясь к Елене Яковлевне.
Но тут взгляд ее упал на подруг, и она сразу же помрачнела.
– А эти что тут делают?! – взвизгнула она. – Им мало, что они затеяли скандал на поминках моего дорого мужа? Изгадили своим поведением трагический день!
– Мы! – хором возмутились подруги. – При чем тут мы?
– Да вы точно чокнутая!
– И теперь по их вине я всегда буду вспоминать не светлую печаль по поводу утраты моего дорогого супруга, – продолжала верещать Мерцалова, – а безобразную драку, которую устроили эти особы!
– Это Пятипалов устроил драку!
– А толстая корова вопила разные проклятия!
– Кассандра доморощенная!
– Мы же вообще никого не трогали.
Но Мерцалова ничего не желала слушать. У нее появился новый идефикс. И кажется, она с ним намеревалась жить долго и счастливо, тратя на визиты к психотерапевту денежки, которые достались ей в наследство от мужа.
– Не желаю вас видеть! – заявила она наконец.
– Да и черт с тобой! – обозлилась Кира. – Не приходи потом рыдать у меня на плече!
– У нас к вам только один вопрос.
– Какой?
– Эту девушку вы видели, когда Пешков провожал вас через заднюю дверь?
Мерцалова поджала губы, но на фотографию, которую подсунула ей Кира, все же взглянула. И неожиданно оживилась:
– Она! Точно она! А кто этот красавчик рядом с ней? Брат?
– Ага! Как же! Муж!
Мерцалова задохнулась от зависти.
– Муж! – просипела она. – Такой муж у этой серой мыши? Господи, ну почему все так несправедливо! Я, такая красивая, молодая и очаровательная, была вынуждена жить со своим мужем, который хоть и был прекрасным человеком, но внешность… А этой замухрышке достался такой колоритный мужчина!
В общем, Мерцалова начала грузиться самой черной завистью теперь уже к чете Багротюк. Подруги не стали ей рассказывать, что не все так безоблачно в этом брачном союзе. Они уже поняли, что в Мерцаловой отлично уживаются лишь три сильных чувства – махровый эгоизм, черная зависть и алчность. Все прочие просто не могли проклюнуться на поверхность. Все забивали три мощных сорняка.
– Ничего не понимаю, – произнесла Кира, когда подруги распрощались с Еленой Яковлевной и вышли на улицу. – Если Света собиралась убить мужа, почему пострадал сам доктор?
– Может быть, она передумала?
– Ага, он ее почти два месяца уговаривал, почти уговорил, а потом она взяла и передумала! С чего бы это?
– Осознала всю чудовищность своего шага! И отказалась от преступления, на которое толкал ее Пешков.