Меч мертвых

— Спасибо, Милавушка, — поблагодарил тот.

Женщина не торопилась назад в темную избу. Стояла на крылечке, смотрела из-под руки вдаль, за разлив. Словно ожидала кого-то с той стороны. Черноухий пес ластился к ней, привставал на задние лапы: а мне ничего вкусненького не припасла?..

— Знает ли Волдырь-то сам… — прошептала Куделька.

Искра сразу спросил:

— О чем?

Куделвка ответила, как о самом собой разумеющемся:

— Так ведь непраздна суложь его.

— А ты откуда знаешь?..

— Да знаю уж…

Милава выглядела стройной по-девичьи, но после всего, что было за эти дни, Куделькино ведовство никто сомнению не подвергал: сказала — значит, так оно на самом деле и есть.

— Бусы… — думая о своем, пробормотала Крапива. — Моего батюшку по мечу так вот узнали. На два города татем ославили…

Искра пообещал:

— Скоро сведаем, что к чему. Может, на Замятню тоже кто свою вину возложить хочет, как на батюшку твоего…

Старик вернул женщине ложку и ласково шлепнул внученьку пониже спины. Потом поднял небольшой блестящий топорик и принялся обтесывать длинную деревяшку, мастеря что-то по хозяйству. Было заметно, как утратили проворство его движения, когда Милава скрылась внутри и хорохориться стало не перед кем. Немного погодя старик и вовсе привалился спиной к нагретой стенке избы, положил руки с топориком на колени и блаженно застыл, подставив лицо солнышку. Так, словно хотел отдохнуть от тягот и трудов всей прожитой жизни.

— Совсем дряхлый, — проворчал Страхиня. — Его здесь оставим, все равно идти долго не сможет. Что смотреть, пошли женщину заберем…

— Погоди, — внезапно воспротивился Искра. — Не можно так…

Варяг удивился:

— Что?

— Не можно, — твердо повторил Искра. — Ты непраздную собрался через болото тащить?

Две девушки и Харальд смотрели то на одного, то на другого. Искра успел стать признанным вожаком. Страхиня пожал плечами — а что, дескать, с ней станется? Искра неожиданно побелел:

— Моя мать непраздна была, споткнулась… Болеть стала… Меня на свет родила, а сама уж и не поднялась…

— Ну так что? — спросил Страхиня. — Ждать собираешься, пока Волдырь с десятком людей сюда припожалует? Он эти места вроде покидать собирается, значит, и за женщиной завернет… Что делать-то будешь?

— А ты что делать собрался? — спросила Куделька. — Нож к животу ей приставишь, Волдырь чтобы сговорчивей стал?..

Страхиня ничего не ответил, лишь тяжело посмотрел единственным глазом. Тойветту вовсе помалкивал, хотя про себя был с ним

(пропуск)

мых глаз бородой и такой же грязный, как все, шел Замятня Тужирич. Как все, он тащил большой заплечный мешок и был увешан разным имуществом, необходимым воину в дальнем пешем походе. А на правом запястье, свисая из кожаного рукава, желто-красными огоньками переливалась низка крупных каменных бус.

Тех самых бус…

Тучи меж тем вновь затягивали выглянувшее солнце. Опять становилось холодно и неприютно, и островок больше не был сказочной нарядной игрушкой — посерел и словно съежился, почуяв беду…

Старика разбудило неприязненное ворчание лайки. Открыв глаза, он поспешно поднялся на когда-то резвые ноги, оглянулся на избушку (и до чего же беспомощным был его взгляд!..) и заковылял навстречу находникам:

— Гой еси, господине… Поздорову ли добрался?..

— Волдырь где? — не здоровавшись рявкнул в ответ Вадимов боярин. — Сгинул куда? Старик развел тряские руки:

— Мы того не ведаем, господине… Гостем будь, у Милавы только что ушица поспела…

Пес, в отличие от хозяина, не стал задабривать зловещих пришельцев. Подбежал к самому краю воды и разразился яростным лаем. Милава в избе услыхала, встревоженно выглянула наружу… как раз когда черноухий схватил за штанину самого первого вступившего на сухое. Молодой гридень раздосадованно перевернул копье и одним движением пригвоздил лайку к земле.

— Что творите!.. — ахнула женщина и бросилась к ним.

Пес корчился, скреб землю лапами и хрипел, кусая прочное древко. Старик что-то понял и вскинул клюку, загораживая путь выбиравшимся на остров мужчинам. И крикнул неожиданно зычно:

— Беги, Милава!.. Беги!..

Поздно. За этот крик тут же досталось ему в висок кулаком в толстой кожаной рукавице. А много ли надо ветхому старцу?.. Запрокинулся, задрал к небесам белую бороду… свалился наземь и остался неподвижно лежать. Подлетевшая Милава склонилась было над ним: