Рандеву с водяным

Ну и ладно, пусть приезд Татьяны будет для девочек приятным сюрпризом. Только нужно их предупредить об этом сюрпризе. А то еще станется, что напуганные нами с Маришей девчонки не пустят родную тетку и на порог. Сделав такой вывод, я набрала телефон квартиры Цветиковых. К телефону подошла Варя. И я сказала, что завтра вечером или в крайнем случае послезавтра к ним приедет их родная тетка. Сестра их погибшего папочки, которую нам удалось разыскать.

– Ваш адрес ей дали мы, – сказала я. – Она очень славная женщина. Вам понравится. И она очень любила вашего отца.

– Пусть приезжает, – согласилась Варя. – Вместе нам будет легче пережить случившееся.

– А как мама? – спросила я у девушки. – Ее не отпустили?

– Нет, она все еще в изоляторе временного содержания, – сказала Варя. – Мы наняли адвоката, он подал прошение об изменении меры пресечения на подписку о невыезде, но пока ничего неизвестно. Там есть один противный следователь, он говорит, что в этом деле ему еще многое неясно. В общем, тянет время, как может.

– Ну что там? – спросила Мариша, вернувшаяся из кухни, где готовила ужин. – Узнала что-нибудь новенькое?

– Светлана до сих пор в тюрьме, – сказала я и потянула носом.

По квартире разливался въедливый запах чего-то горелого. Вдобавок из кухни следом за Маришей вполз какой-то подозрительно сизый дымок.

– Мариша! – завопила я, бросаясь на кухню. – Что это? Пожар?

Мариша кинулась за мной следом с криком:

– Да успокойся ты! Подумаешь, мясо немного подгорело.

Я ворвалась в кухню и замерла на месте с открытым ртом. Окно в кухне было распахнуто на обе створки, вытяжка гудела изо всех сил, но тем не менее ни холодному осеннему воздуху, ни немецкой технике было не под силу сразу справиться с дымом, который получился от одного-единственного куска мяса, лежащего на противне в мойке. Верней, куском мяса это было до того, как Мариша взялась приготовить из него жаркое. Сейчас это был просто черный кусок угля.

– Немного подгорело, – выдохнула я. – Да оно же все черное! Как ты могла допустить такое? Ты что, не чувствовала дыма? Ты что, заснула тут?

Мариша, не отвечая, возилась у мойки, пытаясь отодрать кусок угольно-черного мяса от железа, к которому оно прилипло намертво.

– Мариша! – требовательно повторила я. – Как это получилось?

– Ну, задремала чуток, – призналась Мариша. – Думаешь, легко сидеть за баранкой почти девять часов? И выехали мы чуть свет. Ты-то всю дорогу дрыхла, а я вела машину.

– Так какого лешего ты вызвалась готовить ужин? – рассердилась я. – Я бы сама все приготовила. Так нет же! Ворчала, что мою стряпню даже вечно голодные животные в зоопарке есть не станут.

Мариша молча отковыривала прилипший кусок мяса. Насколько я помнила, это был довольно внушительный окорок килограмма на два. Сейчас он уменьшился в размерах наполовину. Остаток вечера мы провели, счищая обгоревшую корку с нашего ужина. К тому времени, когда мы ее всю ободрали и выкинули, дым развеялся. И мы смогли приступить к ужину. Пахнущего дымком мяса осталось всего два небольших, с ладонь, кусочка. И на том спасибо. На гарнир я достала банку консервированных овощей, и мы смогли наконец поесть и лечь спать.

Глава 11

Среди ночи меня разбудил звонок. Не разлепляя глаз, я прошлепала к телефону и взяла трубку.

– Алло, детка! – раздался жизнерадостный голос Делона. – Заждалась?

Я молчала, соображая, что бы ему такое ответить похлеще.

– Ты что, спала? – удивился Делон.

– У тебя есть новости об Аленином папаше? – вспомнив о деле, спросила я.

– Нет, но…

– Тогда пошел к черту, – пробормотала я, шлепнула трубку и отправилась обратно в свою постель.

Но не успела я доползти до нее, как телефон зазвонил снова. Я допустила стратегическую ошибку, не оценив собственной привлекательности. Потому что это звонил опять Делон.

– Эй, Дасик, со мной так разговаривать не стоит, – угрожающе сказал он.

На этот раз я с ним и разговаривать не стала. А сразу положила трубку на рычаг, отключила телефон и пошла наконец спать. Но если я думала, что таким образом избавилась от Делона, то здорово ошибалась. Не успела я заснуть, как раздался звонок в дверь. Он у нас в квартире такой пронзительный, что хочешь не хочешь, а проснешься.

– Господи, что это? – умирающим голосом спросила Мариша.