Фантастика

Поэтому, зная, что саундтрек никогда не обманывает, Дарновский с утра был настороже, глядел и слушал в оба.

Инструментальное богатство и симфонический размах концерта предвещали день необыкновенный, а между тем всё пока шло обычным чередом. Ну, кофе с молоком, чуть подгоревший тост, по радио пел Валерий Леонтьев, жена говорила про скучное.

Как всегда, опустив свои замечательные пушистые ресницы и неглубоко затягиваясь сигаретой, она лениво рассказывала про то, как встретила свою однокурсницу, дочь бывшего секретаря ЦК. Роберт эту Машу Демьянцеву помнил плохо, поэтому слушал вполуха — сосредоточился на саундтреке.

— Ну и чем она занимается? — рассеянно спросил он.

— Дурью мается, — вздохнула жена, сбив алым ногтем столбик пепла.

— В каком смысле?

— В прямом. Сидит на дури и жутко от этого мается. Когда папочка лег в Кремлевскую стену, муженек сразу сделал ласты. Сама она ни черта не умеет. Распродает антикварку и колет всякую бяку. Другую бы посадили давно, но она все ж таки Демьянцева

— Ясно. — Роберт подавил зевок. — Ты прямо сейчас на работу?

— Да. Потом к Людке поеду, обещала девчонкам новьё привезти.

Работа у нее была завидная — в «Совпарфимпэксе», папа пристроил. С загранками, с необременительным графиком, а главное, всегда имелся запас фирменных флакончиков с образцами духов, косметические наборчики, пудреницы и прочий дефицит. Продавая эту мелкую чепуху подружкам и подружкам подружек, жена имела доход раз в десять больше своей зарплаты.

Самостоятельная она была у Роберта. Золото, а не жена. Даже ездила на собственной «семерке». Две машины на семью — еще недавно это считалось бы верхом буржуйства, но времена переменились. Теперь вроде как ничего особенного. Некоторые вообще на иномарках раскатывают, и никто косо не смотрит.

Дарновский оглядел кухню — большущую, двенадцатиметровую, с финским гарнитуром, с югославской мойкой. На столе всё как положено: и настоящий «Нескафе» в банке, и сыр «виола», и апельсиновый джем — спасибо тестевой «кормушке». Но в последнее время всё это номенклатурное великолепие перестало Роберта удовлетворять. Неладно было что-то в совковском королевстве.

Сколько сил, сколько нервов, в конце концов, сколько Дара потрачено, а ради чего? Разваливается система, рассыпается к чертовой матери. То, что раньше казалось алмазами, превращается в дешевые стекляшки.

Взять хоть их квартиру. Юго-Запад, хороший панельно-кирпичный дом, 62 метра общей площади на двоих, чистый лифт, даже вахтерша в подъезде. Но кооператоры и фирмачи из совместных предприятий теперь выкупают в центре здоровенные коммуналки, выкладывают за них пять, а то и десять тысяч долларов, ломают перегородки и устраивают себе настоящие апартаменты европейского уровня. Названия-то какие: лофт, патио, зимний сад.

Или та же машина. Еще год назад, когда Роберт ехал на своей вишневой «девятке» экспортной комплектации, все на него завистливо пялились. А нынче на Москве и «мерседес» не редкость.

Да и ситуация с работой нравилась ему всё меньше и меньше.

Давно ли думал, что прочно оседлал Фортуну, гарантировал себе светлое будущее. Тесть, конечно, много чем помог, но главную заслугу Роберт все же приписывал себе. Точнее своему Дару. Хотя еще неизвестно, как обошелся бы с таким подарком судьбы кто-нибудь поглупее, из слабого гендера.

Давным-давно, еще в институте, Роберт вычислил, что человечество делится на два пола, или, выражаясь по-современному, гендера. Причем не на мужчин-женщин, потому что всякие там сиськи-бороды не более чем внешняя видимость. Есть сильный гендер и слабый гендер. Слабые люди всю жизнь стараются быть не хуже других. Сильным во что бы то ни стало нужно стать лучше всех. И неважно, что человек понимает под «лучше»: богатство, карьеру, талант или моральные качества.

Самое интересное, что, в отличие от физиологического, ментальный гендер к человеку гвоздями не приколочен. Его можно поменять, как это сделал Роберт. В прежней жизни, до Аварии, он был типичный слабак: изо всех сил пыжился не отстать от окружающих, и ни черта у него не выходило. Но из-за чудесного Дара, преподнесенного Судьбой, он переместился в иную категорию, с тех пор его задача — обойти других, и с этой задачей он вполне справляется. Потому что у него хорошие мозги, воля и неубойный джокер в рукаве.

За минувшие годы Роберт сросся с Даром намертво. Отбери — станет, как слепой. Хуже, чем слепой. Со временем Дар превратился в его главный орган чувств, как нюх у пса. Слепая или оглохшая, собака не пропадет, а без нюха сделается совершенно беспомощна.