Все совпадало. Убийца родился вовсе не в Никарагуа, а в Аргентине. Это, кстати, объясняло его знакомство с Франческой Терча, тоже уроженкой Аргентины. И звонок Франсуа Тэна в Сельскохозяйственный институт Тукумана, в северозападной провинции страны. Но, если память ей не изменяет, Тукуман от Формосы, расположенной на северо-востоке, отделяет больше тысячи километров.
Слишком много вопросов. А ответов так мало…
Но, пока суд да дело, Жанна хотела проверить свое предположение насчет Нелли Баржак. Она быстро поднялась к себе в номер, включила кондиционер на полную мощь, достала из мини-бара еще одну бутылку диетической колы. И набрала номер мобильника Бернара Павуа, директора одноименной лаборатории.
Здесь было девять вечера. Значит, в Париже четыре утра. Ничего, Павуа простит ей, что она подняла его среди ночи. Форс-мажорные обстоятельства. Гигант ответил ей через два звонка. Голос его звучал свежо и ясно. Он и не спал вовсе.
Жанна принесла извинения за поздний звонок. Тот не выказал ни малейшего удивления:
— Как продвигается расследование? Что-то от ваших коллег ни слуху ни духу.
— Не знаю, как дела у них, но лично мне пришлось уехать. В единоличном порядке.
— Куда?
— В Манагуа. В Никарагуа.
— Идете по следу убийцы?
— Именно.
— Это карма. Я вас предупреждал. Вы звоните по делу?
— Нелли Баржак получила экспресс-почтой посылку. Тридцать первого мая. Из Манагуа.
— И?..
— Отправитель — лаборатория «Плазма Инк.». Единственный в Манагуа частный банк крови. Точнее говоря, отправитель — директор лаборатории, некто Эдуардо Мансарена.
— В первый раз о нем слышу.
— Его прозвище — Вампир из Манагуа.
— Ну и публика вас окружает… Вы с ним встречались?
Перед внутренним взором Жанны всплыл образ растерзанного жирного тела. Полуразложившиеся ткани. Заляпанные кровью книги. Она решила не вдаваться в подробности.
— Мне просто хотелось обсудить с вами одно предположение.
— Я вас слушаю.
— Судя по всему, в этой посылке содержался образец крови. Зараженной крови.
— Чем зараженной? — немного удивленно спросил Павуа.
— Понятия не имею. Какая-то редкая инфекция. Возможно, происходящая из Аргентинского региона. Что-то близкое к бешенству.
— И он отправил эту штуковину к нам в лабораторию?
— Он знал Нелли. И хотел, чтобы она исследовала образец и выявила возбудителя болезни:
— Но Нелли не занималась ничем подобным!
— И все же. У вас ведь есть оборудование, необходимое для таких анализов?
— И да и нет. Но послушайте, это чистый бред — отправлять инфицированный образец по почте!
Жанна уже думала об этом. Наверное, Мансарена принял некоторые меры предосторожности.
— Какого типа анализы могла проводить с ним Нелли? — не отступалась Жанна. — Она могла выявить вирус?
— Ни в коем случае. Вы путаете масштаб. Она могла выявить паразитов или микробов. Они же бактерии. Но для обнаружения вирусов требуется гораздо более мощное оборудование. И в любом случае, повторяю вам, это не наш профиль!
— Если бы подобные манипуляции имели место, в вашей лаборатории остались бы следы?
— Не думаю. Если Нелли ничего не внесла в память компьютера, бесполезно и искать.
Жанна попыталась прикинуть, как действовала Нелли, но Павуа сбил ее с мысли:
— Все, что вы мне рассказали, — полнейший абсурд. Просто из соображений безопасности, понимаете? Нелли никогда не пошла бы на такой риск. Вы должны отдавать себе отчет в том, что наша лаборатория еженедельно принимает на анализ тысячи образцов. Представляете, какими последствиями обернулась бы эта авантюра?
— А генетический анализ? — не сдавалась Жанна. — У вас есть этаж, вы сами говорили, где проводят исследование патологий, вызванных генетическими причинами.
— При условии, что вы знаете, о каком гене идет речь. Мы можем проверить образец на наличие аномалии, но только в известном контексте. И мы точно не занимаемся передовыми исследованиями.
Настаивать дальше не имело смысла. Это был ложный путь. Она поблагодарила Бернара Павуа, пообещала держать его в курсе расследования и нажала отбой. Постаралась перед сном выбросить из головы все мысли. Выключила кондиционер — у нее уже нос замерз. Приняла горячий душ, натянула трусы и майку с эмблемой своей любимой группы — «Nine Inch Nails».[54] И плюхнулась в постель. В данный момент это было лучшее, что она могла сделать.