Иллюзия греха

— Ты хочешь сказать, что очень любишь своего доктора и что мне надеяться не на что? — с тоской спросил он.

— А ты хотел бы надеяться?

— Хотел бы.

— Саша, мне очень жаль...

— Ну что ты, Зоенька, не вздумай извиняться. Это я должен просить у тебя прощения за то, что поставил тебя в неловкое положение и вынудил объясняться со мной, дураком. Ладно, оставим эту грустную тему, давай лучше пройдемся.

Они погуляли еще полчаса, и Ташков поехал домой. Когда он вернулся, было уже совсем поздно, но отец еще не ложился, ждал его.

— Александр, — начал Николай Васильевич решительным тоном, как только сын переступил порог комнаты, — я настоятельно советую тебе подумать насчет Зои. Она — прекрасный человек, это видно невооруженным глазом. И как нельзя лучше тебе подходит. Мне кажется, ты должен прекратить свои выкрутасы насчет денег и сделать все, чтобы она стала твоей женой.

— Папа, она ждет ребенка, — тихо ответил Ташков. — И, как ты сам понимаешь, не от меня.

— От того мужика, который морочит ей голову?

— Да.

— И что? Ты собираешься это так оставить? Я не узнаю тебя, сын. Ты перестал быть бойцом? Зоя — это та женщина, которая тебе нужна. Я много видел девиц и дамочек, с которыми ты крутил. Ни одна из них ей в подметки не годится. И вот нашлась женщина, самой природой предназначенная только для тебя. Не зря же ты был влюблен в нее еще мальчишкой, ты уже тогда чувствовал, что она — твоя, она — только для тебя. А сейчас ты готов отступить?

— Не знаю, папа, — еще тише ответил Александр. — Я ничего не знаю. Поверь мне, у меня нет готового решения. Мне кажется, я ей просто не нужен. Она очень любит этого человека.

— Ну, как знаешь, — сердито ответил Николай Васильевич и ушел к себе.

Александр долго крутился в постели, вспоминал Зою, ее голос, ее глаза, волосы, губы, раздвигающиеся в робкой улыбке. Господи, каким подонком надо быть, чтобы морочить голову такому доверчивому и нежному существу! Водит ее к себе домой, в собственную холостяцкую квартиру, и при этом нагло врет, что квартира эта принадлежит его другу, уехавшему в загранкомандировку, и что дома у него жена-инвалид. А она всему верит безоглядно. И любит его. Не просто любит — обожает.

В этот момент Саша Ташков отчетливо осознал, что должен жениться на Зое Смирнягиной чего бы ему это ни стоило.

* * *

Настя уже почти заснула, когда прямо над ее головой истошно заверещал телефон, стоящий рядом с диваном. Она решила подождать, пока Леша снимет трубку, но внезапно очнулась от дремоты и вспомнила, что его нет. И ближайшие два дня не будет. Он уехал в Жуковский, к родителям, потому что там находился институт, в котором он работал и в котором должен защищаться его политически активный аспирант.

— Аська, сколько можно висеть на телефоне! — раздался в трубке возмущенный голос Юры Короткова. — Два часа не могу до тебя дозвониться.

— Я ни с кем не разговаривала. Наверное, на линии что-то замкнуло. А что за пожар?

— Пожар? — громко фыркнул Коротков. — Не то словечко. Наводнение и землетрясение одновременно. Из больницы пропала карта Наташи Терехиной.

— Как пропала? — глупо спросила Настя, стряхивая с себя остатки дремоты.

— А я знаю? — ответил он вопросом на вопрос. — Как все в нашем мире пропадает. Путем кражи, надо полагать. Но тут еще покопаться надо. Может, и отдал кто-нибудь за соответствующее вознаграждение. Короче, подруга, я с ног падаю. Утром поговорим, а ты пока подумай.

Так повелось издавна. Получив любую новую информацию по делу, узнав какой-то факт, даже совершенно незначительный, сотрудники отдела Гордеева в первую очередь «вываливали» его перед Настей, настоятельно, хотя и вежливо, предлагая ей подумать и затем поделиться с ними готовыми выводами. Она с такой постановкой не спорила, ибо понимала, что в этом и состоит основная ее работа в отделе. Аналитика, работа с информацией, обработка данных, начиная от огромных статистических массивов и кончая конкретными малюсенькими фактиками.

«Хватит дурака валять, — сказала себе Настя, закутываясь в длинный махровый халат и перебираясь на кухню, где ей почему-то думалось легче и вообще было уютнее и комфортнее, — надо наконец взяться за доктора Волохова. Пусть объяснит, какое отношение он имеет к семье Терехиных, а заодно и расскажет, зачем похитителям могла понадобиться медицинская карта Наташи. Может, это прольет хоть какой-то след на личность самих похитителей. Черт возьми, какая досада, что так вышло! Если бы мы могли знать заранее, хотя бы предполагать, что им может понадобиться карта, мы бы глаз с нее не спускали, оставили бы засаду, даже если бы пришлось бить кулаком об стену и топать ногами, но людей для этого нашли бы. И взяли бы охотников за картой теплыми и готовыми к употреблению». Она знала, что утром ей предстоит крайне неприятное объяснение с начальником. Ведь это она настаивала на том, чтобы не делать резких движений в отношении Валерия Васильевича Волохова, присмотреться к нему повнимательнее в надежде, что он вступит в контакт с кем-нибудь, кто помогал ему в совершении четырех (а то и пяти) убийств. Если бы она не упиралась и не настаивала на своем, его бы уже взяли в оборот, и вполне возможно, оперативники заранее были бы готовы к попытке выкрасть карту. Ведь он врач и обязательно должен знать, что же в этой карте написано такого, что представляет интерес для похитителей.