Иллюзия греха

— Ты, кажется, был в нее влюблен? Не отводи глаза-то, — усмехнулся Ташков-старший, — не думай, что я ничего не замечал.

— Я пригласил ее к нам в гости, — ушел от ответа Александр. — Ты не против?

Разумеется, Николай Васильевич не был против. Упорство, с которым его сын продолжал вести жизнь холостяка, настораживало и даже отчасти пугало Ташкова. Поэтому он всячески приветствовал каждое новое знакомство сына с женщинами, надеясь, что на этот раз «тест на наследство» пройдет успешно. Отец хотел, чтобы в доме появилась хозяйка и чтобы по комнатам забегали наконец долгожданные внуки. Сам он жениться во второй раз так и не собрался. Пока был еще достаточно молодым — не случилось. А когда перевалило за пятьдесят, понял, что притираться и привыкать к жизни бок о бок с чужим человеком уже не сможет, возраст не тот, чтобы привычки менять. Личную жизнь он вел достаточно активную, но на семейные рельсы переводить ее категорически отказывался.

— Не повторяй моих ошибок, Саня, — неоднократно говорил он сыну, — не тяни с женитьбой. А то дотянешь до такого возраста, когда это сделать уже будет в принципе невозможно.

— Я не хочу жениться на женщине, которая выходит замуж за деньги.

— Да плюнь ты на эти деньги, — советовал Николай Васильевич, — забудь про них. Как будто их нет вовсе. Знал бы я, что из-за этих проклятых писательских денег внуков не увижу, сразу бы от наследства отказался.

Появление в их доме Зои Смирнягиной даже в качестве гостьи воодушевило Ташкова-старшего. Если девочка не изменилась за эти годы в худшую сторону, уж она-то точно тестирование выдержит с блеском. Раньше в ней не было ничего, что напоминало бы о хитрости и корысти.

Вечер они провели чудесный, мужчины наперебой ухаживали за Зоей, подкладывая в ее тарелку самые лучшие куски и предаваясь воспоминаниям о тех годах, когда Саша и Зоя учились в школе. Правда, выражение забитости и покорности так и не сошло с Зоиного лица, как ни старались отец и сын ее развеселить и заставить расслабиться. После ужина Александр пошел провожать гостью до дома.

— Ты не торопишься? — спросил Ташков, когда они спустились в метро.

— Да нет, куда мне торопиться. Завтра суббота, на работу не идти, так что можно лечь попозже.

— Тогда у меня к тебе будет просьба. Давай доедем до той улицы, где вы бываете с Волоховым.

— Зачем? — удивилась Зоя.

— Ты же сама говорила, что Валерий Васильевич человек очень занятой, мне не хотелось бы отрывать у него время по пустякам. Ты мне покажешь тот дом, где находится квартира его приятеля-дипломата, я сам прикину, мог ли он быть очевидцем тех событий, которые меня интересуют. Может быть, дом и подъезд расположены таким образом, что Волохов и в самом деле мог ничего не видеть. Тогда я и трогать твоего доктора больше не буду.

— Конечно, — тут же согласилась она, — поедем, я покажу. Они сделали две пересадки, чтобы попасть на арбатско-покровскую линию метро, и вышли на станции «Электрозаводская». Зоя уверенно довела Ташкова до угла Электрозаводской улицы и Малой Семеновской.

— Вот мы уже почти пришли. Третий дом от угла.

— Давай подойдем поближе, — попросил Саша.

Они медленно прошлись по улице, Ташков сделал вид, что прикидывает расстояние от подъезда, на который указала Зоя, до одному ему известной точки.

— На каком этаже расположена квартира дипломата?

— На пятом.

— Окна куда выходят?

— Сюда, на улицу.

Так же не торопясь они вернулись обратно в метро, и Ташков довез Зою до ее дома. Ему не хотелось с ней прощаться, и он торопливо пытался придумать предлог, чтобы задержать ее возле себя.

— Какой вечер теплый. Давай еще погуляем немного, — предложил он.

— Саша...

Зоя робко тронула его за руку.

— Наверное, мне не следует этого говорить, это глупо с моей стороны... И самонадеянно... Я даже не знаю, как сказать.

— Говори, Зоенька, — подбодрил ее Ташков, — не стесняйся, мы ведь друзья с детства.

Он уже знал, что именно она хочет ему сказать. Но слышать этого не хотел. Ибо понимал, что если Волохов ловко морочит ей голову, то никаких серьезных чувств к Зое не испытывает. Зря она надеется, зря ждет. Он ее бросит при первой же возможности, как только она станет ему неудобна.

Зоя молчала, и Ташков понимал, что она стесняется произнести те слова, которые хочет произнести, и в то же время пытается быть честной с ним и не подавать ему ложных надежд.