Черный список

– Пойдемте отсюда, – вдруг сказала Ира. – Здесь как-то… Страшно, что ли. Неуютно.

Она поежилась и залпом допила свой стакан. Мы молча поднялись, выбросили в урну бутылки и обертки от шоколадок и поплелись к выходу на набережную.

– Куда пойдем? – спросила Татьяна.

– Налево – гостиница с киношниками. Пойдемте направо, мы там еще не гуляли, – предложил я.

Я шел, крепко держа Лилю за руку. После того, что случилось, мой обычный отцовский страх за ребенка удесятерился и стал почти паническим. Мне казалось, что, если я отпущу девочку от себя больше чем на метр, с ней немедленно случится беда. То, что Лилю нужно отсюда увезти, обсуждению не подлежало. Весь вопрос был в том, должен ли я сам находиться здесь или мне тоже следует уехать, махнув рукой на невидимых благодетелей, убивающих кинодеятелей и выгоняющих меня из города. И решать этот вопрос нужно было быстро.

Асфальтированная набережная закончилась, дальше вдоль моря шла посыпанная мелким гравием дорога, по обеим сторонам обсаженная маленькими пальмочками. Впереди показалось недостроенное здание изящной и необычной архитектуры. С правой стороны аллеи, по которой мы брели, укрепленный на столбе большой щит сообщал, что строительство гостиницы «Палас» ведет турецкая строительная фирма «Касиду». Однако никакого движения на стройке мы не обнаружили. Я понял, что это была та самая заброшенная стройка, про которую мне рассказывал вчера на рассвете Сережа Лисицын и на которой нашли мертвого режиссера Виктора Бабаяна. Строительство шло быстро и гладко, и при таких темпах гостиница должна была быть закончена к ноябрю – декабрю. Но в дело вмешалась политика. После событий в Буденновске в средствах массовой информации прошла «утка» о том, что руководитель захвативших Буденновск боевиков Шамиль Басаев сбежал в Турцию и получил там убежище. На следующий день какие-то хулиганы подбросили на стройку листовки с фотографией премьер-министра Турции с выколотыми глазами и с текстом, оскорблявшим религиозные чувства мусульман. Строители-турки тут же собрали вещички и гордо удалились на родину. Вряд ли можно упрекать их в том, что они не захотели оставаться в такой враждебной обстановке.

Мы повернули назад, потому что за недостроенной гостиницей начинался пустырь и гулять там было неинтересно. Когда мы снова оказались в центре города, я принял решение.

* * *

На переговорном пункте народу было много, и мне пришлось ждать своей очереди к телефону довольно долго. Наконец я вошел в душную тесную будку и принялся набирать один за другим московские номера телефонов. Мне пришлось истратить на звонки изрядное количество жетонов, но в конце концов я нашел тех, кто мне был нужен, и договорился обо всем. С местного телефона я дозвонился в гостиницу и поговорил с Ритой. Как и предполагалось, она пришла в ужас оттого, что Лиля так быстро возвращается в Москву, не пробыв на море и двух недель, но мне удалось ее успокоить рассуждениями об испортившейся надолго погоде и байками о необыкновенно комфортабельной даче моих друзей, у которых мы будем жить и у которых двое детей примерно Лилиного возраста, так что скучно девочке не будет. Рита быстро сдалась, учитывая ежедневные сводки синоптиков, радостно сообщавшие о том, что в Москве и Подмосковье стоит жаркая солнечная погода, которая продержится до конца июля, а может быть, и половину августа.

Вернувшись на Первомайскую улицу, я быстро собрал вещи, попрощался со всеми, и мы с Лилей уехали в аэропорт. В линейном отделе милиции я показал служебное удостоверение и скорчил мину, одновременно требовательно-строгую и жалостливую. Ребята смилостивились и запихнули нас на ближайший рейс в Москву.

Всю дорогу я молчал, снова и снова прокручивая в голове события прошедшие и предстоящие. Только бы все прошло без сбоев. В городе остались Таня и Ирочка, и они нуждались в защите ничуть не меньше, чем Лиля. Конечно, рядом с ними находится Юра Мазаев, но все-таки…

* * *

В аэропорту в Москве нас встречал Игорек Дивин, один из самых шустрых и сообразительных моих подчиненных.

– Взял билет? – первым делом спросил я его.

– Так точно, Владислав Николаевич, вы летите завтра, вернее, уже сегодня рано утром, в шесть пятьдесят.

– Марину нашел?

– Нашел. Она вас ждет.

– Борзенкова предупредил?

– Предупредил. Он же мне и машину дал вас встретить. Если хотите, можно сразу в Барвиху ехать. Он мне дорогу объяснил.