Стечение обстоятельств

* * *

– Это – убийца, – решительно сказал Гордеев. – Какие будут мнения?

– Я считаю, его надо задерживать, пока не стало поздно, – подал голос Доценко.

– А я думаю, пусть еще поговорят, – возразил Коротков. – Обстановка там вполне мирная. Может, узнаем что-нибудь интересное.

– Но она же там один на один с убийцей! – не сдержался Миша. – Как вы можете быть так спокойны?

– А он там один на один с Анастасией. Тебе это ни о чем не говорит? Подождем, – резюмировал полковник.

* * *

Они выпили уже по второй чашке кофе. Настя переменила позу и стала растирать затекшую от неподвижного сидения ногу. Уже больше часа они вели спокойную дружелюбную беседу ни о чем, обсуждая достоинства и недостатки разных автомобилей, сортов коньяка, приморских курортов. Настя вглядывалась в лицо своего собеседника и удивлялась его обыкновенности и своеобразной привлекательности. Кто там говорил о пустых и холодных глазах убийц? Чушь все это, думала она. Нормальный мужик, с нормальными глазами, с приятной улыбкой. Спокойный, серьезный, будто на работе. Ну, в общем-то, он и был на работе. Пора, решила она. Будем менять пряник на кнут. Он уже достаточно отдохнул.

– Слушай, Михрютка, от тебя псиной разит. Ты что, не моешься?

Переход от дружелюбия к сарказму был таким резким, что Галл вздрогнул и залился краской.

– Пойди душ прими, – продолжала Настя.

– А ты в это время что будешь делать? В милицию звонить? Или в сумке у меня рыться? Нашла дурака, – зло ответил он.

– Если хочешь, я с тобой пойду. Покараулю тебя, чтобы не утонул. Чего так смотришь? Думаешь, я голых мужчин не видела? Давай, давай, – она стала подниматься с дивана, – пошли в ванную. Самому должно быть противно.

Настя преследовала двойную цель. Во-первых, унизить его и поставить в положение оправдывающегося. И, во-вторых, поговорить о том, о чем в кухне и заикнуться было нельзя, чтобы не насторожить Галла.

Галл неохотно встал и, пропустив хозяйку вперед, пошел в ванную. Разделся до плавок, аккуратно сложил джинсы и рубашку на стиральную машину и остановился в нерешительности.

– Отвернись.

– Еще чего. Чтобы ты меня сзади по затылку стукнул? Умный какой.

– Я же сказал, ты мне живая нужна.

– Мало ли что ты сказал. Ты же мне не веришь, так почему я должна тебе верить?

Она включила воду. «Ну давай же, давай, – мысленно торопила его Настя. – Голый мужик – не боец, он уже не может сохранять достоинство».

– Да лезь ты в ванну, – раздраженно сказала она, – не строй из себя девственника. Занавесочку задернешь – и порядок.

* * *

– Зачем она его в ванную потащила? – недовольно спросил Коротков. – Ведь не слышно же ничего.

– Затем и потащила, – загадочно ответил Гордеев, разгадавший маневр Каменской. – После того, как они выйдут из ванной, всем – предельное внимание. Она может попытаться передать какую-нибудь информацию. Судя по всему, он не исключает мысль о том, что мы их слушаем. В его высказываниях нет ничего, что можно было бы ему инкриминировать, он очень осторожен.

* * *

Галл с наслаждением подставлял тело под теплые упругие струи воды. Все-таки хорошая она баба, думал он, жалко, что придется ее убить. Двое волков-одиночек. У них могло бы получиться…

– Ну как, Михрютка? – раздался ее голос из-за непрозрачной пластиковой шторки. – Правда, хорошо?

– Правда, – ответил он, не скрывая удовольствия.

– А ты сопротивлялся. – Она негромко засмеялась. – Слушай, а можно я тебя кое о чем спрошу?

Галл насторожился, на всякий случай повернул ручки крана, чтобы усилить шум воды. Но Лариса, видно, крепко усвоила урок, потому что отодвинула шторку и придвинулась к нему почти вплотную.

– А Ирку… тоже ты?

Галл сделал вид, что не понял.

– Какую Ирку?

– Филатову. Она моей подругой была. Ее как раз из-за этой рукописи и убили.

– Впервые слышу.

– А кто же, если не ты?

– Я сказал тебе: впервые слышу. Не знаю никакой Филатовой.

– Не врешь?

– Да почему ты решила, что я должен ее знать?

– Этот экземпляр рукописи мне Ирка дала.

– Ну ты и ловка! Хочешь сорвать с Павлова сорок штук только за то, что скажешь ему об этом? Я бы тебе за эти сведения и рубля не дал.

– Так то ты, а то – Павлов. Он бы и больше дал. А тебе рукопись зачем?

– Хочу с Александром Евгеньевичем по-мужски поговорить. Он мне не нравится. Похоже, это он твою подружку убил.