Стечение обстоятельств

«Удачно!» – подумала Настя. Она медленно отложила вилку и сузила глаза.

– Значит, ты все-таки мент. Вот ты и попался.

– Почему? – непритворно удивился Галл.

– Павлов про мои автомобильные дела не может знать. А милиция знает. Да и с адресом мне пока не все понятно. Как ты меня нашел, если Павлов тебе моего адреса не давал, а?

– Откуда ты знаешь, что не давал? Он в МВД работает, ему твой адрес узнать – раз плюнуть.

– Не свисти. – Она презрительно скривила губы. – Я здесь не прописана. Здесь прописан мой экс-супруг, а у него фамилия другая. До конца жизни буду гордиться, что меня капитан милиции кормил яичницей собственного приготовления. Или ты уже майор? Покажи удостоверение, хочу поглядеть, как ты в форме выглядишь.

– А тебя в самом деле Ларисой зовут? – парировал Галл. – Покажи-ка паспорт.

– Ты же вставать не разрешаешь, – усмехнулась она. – Принеси сумку из прихожей.

Не сводя глаз с женщины, Галл медленно вышел в прихожую и тут же вернулся с сумкой в руках. Настя протянула руку, но он сам открыл замок-«молнию» и высыпал содержимое сумки на кухонный стол.

– Ну ты и наглец, – возмутилась она.

Галл, не обращая внимания на ее слова, открыл паспорт. Настя была спокойна, она знала, что Юра Коротков сделал все, как надо. И содержимое сумки она проверяла по нескольку раз в день, там тоже не должно быть ничего подозрительного.

– Убедился, контролер? – насмешливо спросила она. – Теперь вымой посуду и свари даме кофе. А заодно покажи мне свои документы, чтобы все по-честному.

– Обойдешься, – буркнул Галл, неторопливо собирая рассыпанные по столу дамские мелочи и складывая их в сумку.

– Но имя-то у тебя какое-нибудь есть? Мне же с тобой всю ночь разговаривать.

– Какое-нибудь есть. Выбирай любое, какое тебе нравится. Хоть Вася, хоть Петя.

– Мне нравится изысканное имя Эммануил. Можно, я буду называть тебя Эммануилом?

– Называй как хочешь. Какой губкой посуду мыть?

Галл поставил тарелки в раковину, привычным жестом повязал висевший на крючке фартук.

– Нет, хозяйственный ты мой, Эммануил тебе не подходит. Надо что-нибудь попроще. Придумала! Ты будешь Михрюткой. Годится?

* * *

– Что она делает? – с ужасом сказал Коротков. – Зачем она его дразнит? Она же выведет его из себя. Он ее прибьет со злости. Нашла, с кем шутки шутить – с наемным убийцей. Сумасшедшая.

– Беда в том, что мы так и не знаем, убийца это или нет. Будем надеяться, что она даст нам понять. Ты нашел Ларцева?

– Его нигде нет – ни дома, ни на работе.

– Родителям звонил?

– Звонил. Они ничего не знают.

– А родители жены?

– Она из Куйбышева. Родители там живут.

– Вот разгильдяй!

* * *

Галл разлил в чашки дымящийся кофе. Он думал о том, что если забыть обо всем, то жизнь может иногда показаться удивительно приятной. Чистая уютная кухня, красивая женщина в изящном пеньюаре, крепкий горячий кофе, неспешная беседа – чем не семейная идиллия? Почему в его жизни нет этому места?

– Сахару достаточно? – спросил он, когда Настя отхлебнула кофе.

– В самый раз, спасибо. Подай, пожалуйста, сигареты.

Галл протянул ей пачку и зажигалку, придвинул пепельницу. Он невольно залюбовался ее длинными пальцами с безупречным маникюром, когда она доставала из пачки сигарету.

– А ты что, не куришь? – спросила она, сделав глубокую затяжку.

– Нет. И никогда не курил. А вот ты зачем себя травишь, если у тебя сердце слабое?

– Да ну тебя.

Настя повертела сигарету, прочертила ею в воздухе какой-то замысловатый символ.

– Мое здоровье никому не нужно. Да и сама я никому не нужна. Мужа нет, детей нет. Родители далеко, небось забыли уже про меня. Что меня ждет? Одинокая старость в приюте для престарелых. Веселая перспектива. Лучше уж до такой старости не дожить.

Галл понял, что сейчас она не шутит. В глазах – настоящая боль.

– Ты можешь еще замуж выйти. Умная, красивая, богатая. Чего ж ты на себе крест ставишь?

– Замуж? – Она стряхнула пепел с сигареты. – Вот уж нет. Я привыкла быть одна. Когда надеешься на саму себя, как-то спокойнее. В этой хреновой жизни никому верить нельзя, только себе. Разве не так?

– Пожалуй, – согласился Галл.

– Вот видишь, – удовлетворенно сказала она. – И ты такой же волк-одиночка. Потому что знаешь, что так надежнее.

Галл молчал. После напряжения последних дней ему хотелось расслабиться хотя бы ненадолго. Просто посидеть в теплой кухне, поговорить с этой рыжей Ларисой о чем угодно, поговорить без суеты, доверительно, тепло.