Присягнувшие Тьме

— Я могу себе представить наркотик такого действия, но как можно быть уверенным, что опыт будет негативным?

Замошский улыбнулся:

— Мне нравится твоя сообразительность, Матье. Твой живой ум помогает экономить время. Ты прав. Существует еще более специфический наркотик, который гарантирует погружение во тьму, — это черная ибога. Хорошее название, не правда ли? Очень редкая разновидность этого растения. Ее нелегко раздобыть. «Невольники» охотятся за этим веществом. Мы внедряемся в этот рынок. Мы наблюдаем за контрабандистами, а через них выходим на наших сатанистов.

Где-то в глубинах мозга у меня вспыхнула искорка. Как будто спичка загорелась. Мне тут же вспомнилось дело, которое я давным-давно забросил. Массин Ларфауи. Наркоторговец. Связан с африканским преступным миром. Убит профессиональным убийцей сентябрьской ночью 2002 года.

Доказывало ли это связь того дела с нынешним расследованием? Но сначала мне необходимо было понять принцип «погружения».

— Действительно ли это погружение во тьму, — спросил я, — эквивалентно опыту «лишенных света»?

— Конечно нет. Ничто, кроме смерти, не может приоткрыть дверь в небытие. Но «Невольники» все же пытаются туда заглянуть с риском потерять рассудок или даже жизнь. Черная ибога — чрезвычайно опасный продукт.

— Как действует этот наркотик? Я хочу сказать — на мозг?

— Я не специалист. Ибогаин — алкалоид, который блокирует некоторые рецепторы нейронов. В этом смысле он вызывает ощущения, близкие к тому, что переживают при удушении. Но подчеркиваю, этот искусственный транс не имеет ничего общего с настоящим негативным предсмертным опытом. Чтобы увидеть дьявола, надо рискнуть своей шкурой. Совершить настоящее путешествие в небытие.

— Откуда именно происходит это растение?

— Из Габона, как и обычная ибога. Там ибогу используют в своих ритуалах народности группы фанг.

Из Габона, места происхождения скарабеев и лишайника. Меня снова осенило. Теперь я точно вспомнил, когда впервые услышал о наркотике из Габона. В тайном борделе в Сен-Дени. Молодой габонец в отключке. Ошалелое лицо Клода: «Он выпил что-то свое. Какое-то местное зелье». Тот человек наглотался ибоги.

Без сомнения, ниточки связывались в один узелок. Расследование убийства Ларфауи. Африканский преступный мир и специфические наркотики. «Невольники» в поисках этого продукта…

Я открыл карты:

— Люк Субейра расследовал убийство одного наркоторговца.

— Массина Ларфауи. Мы в курсе дела.

— Не приторговывал ли Ларфауи черной ибогой?

— Еще как приторговывал. Он был официальным поставщиком этого зелья. Поставщиком «Невольников». Мы за ним следили, поверь мне.

— Знаете ли вы, кто его убил?

— Нет. Еще одна загадка. Может быть, кто-нибудь из «Невольников». Может быть, клиент в ломке. С такими людьми опасно иметь дело.

— Ларфауи убил не любитель. Он был уничтожен профессионалом.

Замошский сделал неопределенный жест:

— Здесь мы зашли в тупик. Люк тоже не продвинулся, идя по этому следу. К тому же ничто не указывает на то, что причина убийства — ибога.

Замошский не высказал предположения, что наркодилера мог убрать кто-то из его подельников. А ведь та проститутка Джина, свидетельница убийства, упоминала священника… И снова мне представился нунций с автоматом в руках.

Я заключил:

— Все это окольные тропинки. «Невольники» прежде всего сосредотачиваются на «лишенных света», правильно?

— Правильно. В их глазах ничто не может заменить исповедь того, кто «видел» дьявола.

— Кто-нибудь вроде Манон?

Стальные глаза Замошского пристально смотрели на меня. Он пробормотал:

— До сих пор неизвестно, пережила ли Манон негативный опыт.

— Чтобы это узнать, надо вернуть ей память.

— Или заставить ее открыть карты.

— Вы думаете, она лжет? Симулирует амнезию?

— Это ты меня спрашиваешь? Ведь ты должен был ее допросить.

Его голос изменился. Появились начальственные нотки. Это было подтверждением одного подозрения, которое у меня возникло, как только я сюда приехал: Замошскому не нужно мое досье. Он меня «ввез» в Польшу только для того, чтобы выведать секреты Манон. Чтобы я завоевал доверие, которого он не сумел добиться.

— Что у тебя за игры с Манон? — спросил он с внезапным раздражением. — Вот уже два дня, как ты ее избегаешь.