Присягнувшие Тьме

— Книгу? — Он недоверчиво посмотрел на меня. — Книгу? О чем же, Господи?

— Об истории семьи Симонис.

— Уж не знаю, кому это может быть интересно.

— Вернемся к жителям Сартуи. Они-то верят в злой рок, нависший над городом, и в магическую силу дома?

Священник допил кофе с молоком и проворчал:

— Здешние жители готовы верить во что угодно. Что же до других долин, то достаточно там оказаться, чтобы услышать настоящее название Сартуи: долина Дьявола.

— И конечно же, после убийства Манон стало еще хуже?

— Это еще мягко сказано.

— А уж тем более после убийства Сильви.

Он поставил чашку и посмотрел мне прямо в глаза:

— Друг мой, хочу вам дать совет: не лезьте вы во все это.

— Во что?

— В местные предрассудки. Это же бездонная бочка Данаид.

— В первый вечер вы мне сказали, что поставили исповедальню в пристройке для неотложных случаев. Эти случаи связаны с суевериями, так ведь? Прихожане боятся дьявола?

Мариотт встал и взглянул на часы:

— Семь часов. Я уже опаздываю. Сегодня воскресенье, — он делано рассмеялся. — Для кюре это тяжелый день! Месса утром и матч после полудня!

Как будто в подтверждение его слов в церкви зазвонили колокола. Он поспешно схватил чашку и тарелку. Я предложил:

— Оставьте. Я уберу.

Он благодарно взглянул на меня и исчез, хлопнув дверью. Нет, решительно священник не был со мной до конца откровенен. Все, что он говорил, было правдой, но о чем-то он постоянно умалчивал.

Я убрал со стола и поставил тарелки и приборы в посудомоечную машину. Нет ничего лучше, чтобы поразмыслить. Я по-прежнему чувствовал, что над фактами витает какая-то высшая сила. Зловещие легенды сыграли свою роль в обоих убийствах — в этом я был уверен. Убийца вдохновлялся ими. Возможно, он даже действовал под влиянием всех этих сказок о демонах и часах…

Приняв в раздевалке дортуара ледяной душ, я собрал сумку, засунув туда свои находки — аудиокассету и книгу о легендах Юра, — и положил все это в багажник машины. Я не исключал, что уезжать мне придется в спешке. В самое ближайшее время Стефан Сарразен силой выставит меня отсюда.

8 часов

Рановато, чтобы звонить по телефону, особенно в воскресенье, но выбора у меня не было. Я обошел вокруг дома священника и закурил, прохаживаясь вдоль бейсбольной площадки.

Первый звонок — Фуко. Никто не отвечает. Ни по мобильному, ни по домашнему телефону. Я попытался дозвониться до Свендсена. То же самое. Проклятье! Что же, я так и буду здесь сидеть со своими вопросами и новыми уликами? Я просмотрел записную книжку, стуча зубами от холода, и позвонил старому знакомому. Три гудка, и мне, наконец, ответили. Узнав мой голос, он рассмеялся:

— Дюрей? Сколько лет, сколько зим! Каким ветром тебя надуло?

— Веду расследование. Сверхсрочно.

— В воскресенье? Как всегда, вне графика.

— Ты можешь мне помочь или нет?

Жак Деми (тезка кинематографиста) был моим однокурсником в Полицейской школе и гением Отдела финансовых расследований. У себя в отделе он получил прозвище Счетчик.

— Слушаю тебя.

— Надо проверить счета одной француженки, которая работала в Швейцарии и погибла в июне. Это возможно?

— Все возможно.

— Даже в воскресенье?

— У компьютеров не бывает выходных. Ее банк во Франции или в Швейцарии?

— Смотри сам.

Я назвал ему фамилию и все данные, которые у меня были.

— Что ты ищешь?

— Она могла регулярно пересылать деньги на один и тот же адрес в течение нескольких лет.

— Кому?

— Вот это я и хочу узнать.

— Дай мне хоть какую-нибудь зацепку.

Я высказал свою гипотезу, для которой не было никаких оснований:

— Может быть, детективному агентству. Частному сыщику.

— Результаты нужны были еще вчера. Я правильно понял?

Я подумал о Стефане Сарразене, который уже наверняка ждал меня в своем кабинете в жандармерии, и подтвердил его догадку.

— Постараюсь все выяснить побыстрее и перезвоню, — ответил Счетчик.

Этот разговор придал мне сил. Их даже хватило для более трудного звонка Лоре Субейра.

— Ты не позвонил вчера, — отозвалась она.

Голос был вялый, заспанный.

— Как он?

— Без перемен.

— А ты?

— Так же.

— Что говорят девочки?

— Спрашивают, когда вернется папа.