Орелин

— Это я, Максим!

Но, услышав мое имя, Орелин вдруг пришла в ярость:

— А ну убирайтесь! Или я вызову полицию.

— Это я, Максим, — пролепетал я.

— Он уже много лет как умер!

— Умер?

Но она уже отключилась. В первый раз за вечер я почувствовал себя легко и непринужденно. Вот это новость! Меня считают умершим, а я жив! Это, однако, намного лучше, чем наоборот. Держа шляпу перед собой, словно талию невидимой партнерши, я изобразил несколько па. К счастью для моей репутации, никто не видел, как я танцую на тротуаре.

Теперь мне оставалось всего лишь воскреснуть. Набравшись решимости, я снова позвонил. Орелин, видимо, находилась рядом с аппаратом, потому что отозвалась сразу же:

— Кто там еще?

— Некий покойник, который, однако, курит и пляшет. На это стоит взглянуть. Подойди к окну и убедись.

Я вприпрыжку перешел улицу и стал под фонарем. Прошла минута. Затем еще одна. И еще. В общей сложности прошло минут пять-шесть, — а это очень долго, когда стоишь в одиночестве на тротуаре, ждешь и слышишь, как сердце стучит в висках, — прежде чем женская рука на несколько сантиметров, не более, отогнула края занавески. Я радостно помахал шляпой и подставил свету свое круглое лицо. Профиль слева. Фас. Профиль справа. Как в полицейском участке. Занавеска опустилась. Я снова подошел к домофону.

— Извини, Максим, я думала, это мальчишки. Один псих на нашей улице натравливает их на меня. Каждый вечер они звонят мне в дверь.

— Я не вовремя?

— Наоборот. Я как раз думала, с кем бы мне пойти в «Лесной уголок».

— Тогда со мной.

— Я еще не совсем готова. Встретимся там через час.

В то время «Лесной уголок», обязанный своим названием знаменитой композиции Каунта Бэйси, только что открылся на месте бывшей мастерской по пошиву готового платья. Сырой, мощенный неровной плиткой, коридор с блеклыми стенами приводил в ангар с застекленной крышей. Насколько я помню, когда я вошел, зал был почти пуст и каждого клиента, открывавшего железную дверь, воспринимали как исцеленного чудом. Я сел возле рояля на деревянный табурет, обтянутый вишневым кожзаменителем. Бармен выскочил из-за стойки, чтобы принять заказ.

Сегодня я бы затруднился точно описать внешность Феликса, так как с течением времени он стал одним из моих самых близких друзей, а лица наших друзей, так же как лица наших родителей и богов, нельзя свести к набору признаков и черт. И так же, как я не стал бы описывать цвет глаз моего отца или рост и размер груди Орелин, я считаю лишним уточнять форму носа Феликса и длину его бакенбард. В книгах нет ничего более скучного, чем описания.

По случайному совпадению, позабавившему нас обоих, Орелин вошла как раз в тот момент, когда Феликс поставил на наш столик ведерко с шампанским. Не осмеливаясь ее поцеловать, я встал, чтобы поздороваться с ней, но она, как когда-то, подставила мне щеку, и наши темные очки, — она, так же как и я, несмотря на ночь, скрывала свой взгляд за затемненными стеклами, — столкнулись с забавным стуком.

— Извини, что я так тебя встретила, — сказала она, занимая место напротив меня.

Она сняла свои очки, на которых можно было различить логотип модной фирмы, сложила их и спрятала в сумочку. Я положил свои на стол. Мы поглядели друг другу в глаза и радостно рассмеялись, как дети, прокопавшие в куче песка туннель каждый со своей стороны. Что она увидела в моем взгляде? Не знаю, она не решилась сообщить мне об этом. Я же снова оказался между дюнами, морем и небом, в том ушедшем времени, которое так и не стало прошлым.

— Орелин, скажи, а ты…

— Что?

— Ты и в самом деле думала, что я умер?

— Да, я думала, что ты погиб в автокатастрофе возле Солиньярга. Я прочла об этом в хронике происшествий. Там писали, что водителю стало плохо, он потерял управление и выехал на встречную полосу. Он был один. Я подумала, что это был ты.

— А Зита тебя не разубедила?

— Мы поссорились и теперь не общаемся.

Открыли шампанское. Первый бокал мы выпили за встречу, второй за жестокую богиню, управляющую судьбой, которая забавляется, сводя людей вместе, третий за ее брата — демона разлук, посылающего потери и расставания. Так уж устроено человеческое зрение: оно видит то, что у него перед глазами, даже тогда, когда почва уходит из-под ног. Я не мог не заметить едва уловимые изменения, которые время оставило на лице моей возлюбленной: тонкие морщинки у висков, более усталая и тяжелая линия рта, изменившийся цвет волос.