Гиперборей

Не долетел, ударился о край грудью, едва не выронил труп, но зацепился свободной рукой и локтем другой руки, чуть ли не зубами — жилы трещали, но потянулся, хрипя и задыхаясь, тяжело перевалился животом на крышу и втащил тело.

Дверца на чердак этого дома была завязана истлевшей веревочкой. Олег поспешно развязал, затолкал труп — там пылились тряпки, старая рухлядь, сломанные лавки, столы, битая посуда. Он навалил поверх тряпье, закрыл дверцу и тем же узелком завязал веревочку.

Назад прыгал осторожно, боясь, что уличные зеваки вдруг поднимут головы к небу. Пробежал на цыпочках, проскользнул в открытое окно, плотно закрыл за собой. Снизу уже слышалось скрипение лестницы, донесся громкий голос, зовущий Дануся.

Раздеваться не было времени — Олег швырнул шкуру на пол, закрывая пятна крови, прыгнул на постель, поспешно накрылся одеялом из шкур. Ляда приподнялась, показалась освещенная снизу багровым факелом голова лохматобородого. Он глухо проревел:

— Эй, пошто в потемках? Данусь, где ты?

— Я сплю, — ответил Олег, подпустив в голос дрожи. — А ваш друг облаял, потом ушел.

Лохматый наклонился, что-то сказал вниз, потом строго взглянул на Олега:

— Когда ушел Данусь?

— Вслед за вами, — ответил Олег уже крепнувшим голосом. — Случилось что?

Лохматый молчал, и Олег под одеялом стиснул рукоять ножа: рано прикинулся спящим. После разговора со страшным Данусем должен был трястись от страха всю ночь, не ложиться.

— Ладно, — проворчал лохматый. — К жонкам ухлестнул, змей подколодный...

Ляда глухо захлопнулась. Олег долго лежал, прислушивался. Снизу слабо доносился пьяный рев, а когда загулявшие гости разбрелись по комнатам, услышал приглушенный шум со двора, где гридни развозили на телегах мертвецки пьяных хозяев — ржание коней, цокот копыт, щелчки бичей. Напряженный слух ловил знакомое щелканье подков вороного, но на дворе и ближайших улицах звуки были чужими.

Месяц мертво и неподвижно светила через окошко. Крыша холодно блестела. Тучи бежали черные, как сажа, подсвеченные снизу так, словно уже накалились добела. Бежали быстро, будто стая голодных волков, на ходу глотая холодные снежинки звезд.

Внезапно створки окна с треском распахнулись. Олег с ножом в руке моментально скатился с постели. Комнату залила тьма: луна нырнула на тучу, по стенам заметались тени... Не дыша и не шевелясь, Олег вслушивался. На миг лица коснулась волна воздуха, но в комнате было тихо, и ему стало жутко.

Луна вскоре вынырнула — в призрачном свете по комнате бесшумно метался крылатый зверь. Не птица — он услышал бы хлопанье крыльев — зверь носился бесшумно, Олег успел увидеть красные горящие глаза, похожие на раскаленные угли, блеснули острые зубы — белые, как снег. Пахнуло звериной шерстью, пометом. Олег не мог дольше задерживать дыхание, шумно выдохнул, и зверь сразу стрелой метнулся к нему.

В темноте страшно блеснули красные глаза, стремительно надвинулись. Олег увидел в распахнутой пасти четыре длинных клыка. Он пригнулся в последний момент, словно нырнул в воду, хрястнулся о пол подбородком. Страшное крыло чиркнуло по волосам.

Луна высветила комнату полностью, и Олег привстал, стиснул нож для броска. По комнате хаотично метался кажан — таких крупных Олег еще не встречал. Кожаные крылья бесшумно резали воздух, когти блестели металлом. Угольки глаз вспыхнули оранжевым огнем — кажан увидел человека, ринулся так стремительно, что обогнал бы сокола.

Олег юркнул под ложе, перекатился по полу и, задевая доски, выскользнул с другой стороны и швырнул нож вдогонку. Кажан метался из стороны в сторону. Олег выхватил другой нож, не зная, попал ли первым. Кажан пронзительно взвизгнул от ярости — Олегу почудилось что-то знакомое — взвился под потолок, с балки посыпалась труха. Олег отвел руку с ножом, застыл, выбирая момент.

Кажан метнулся вправо, влево, внезапно черной молнией перечеркнул комнату и вылетел стрелой в открытое окно. Олег подбежал, выглянул, держась за створки. Небо было темным, ему показалось, что левым крылом кажан махал реже, а в тонкой кожаной пленке на миг блеснул лунный свет. Утиное Гнездо исчезло, закрытое темным телом, потом небо стало таким же звездным, с быстро бегущими тучами.

Олег вернулся к постели. Пальцы коснулись мокрого. Он торопливо отнес шкуру поближе к окну. В лунном свете на вытертой шерсти блестели капли крови. Он бросил шкуру, лег навзничь, задумался.

Луна — солнце упырей и утопленников — заливала комнату светящимся ядом.