Ингвар и Ольха

«Что со мной? – сказала себе смятенно. – Это я, Ольха Древлянская, или же собачка, которая ждет не дождется своего хозяина? Где моя гордость? Не только женская, но и княжеская?»

Ингвар стукнул, предупреждая, толкнул дверь. Он был в белой рубашке, расстегнутой на груди, рукава едва закрывали плечи. Могучие мышцы играли вызывающе, по-мужски красиво. Ольха ощутила, что не может оторвать от них глаз: древляне всегда носили рубахи с длинным рукавом, и тут же почувствовала, как горячая кровь начала приливать к щекам.

Она холодно спросила:

– Ну, что еще?

«Дура, – сказала себе. – Зачем я так? Он мне еще ничего не сделал… Уже сделал, – возразила себе. – Ты радуешься его приходу! Ты встречаешь его, как собачка!!!»

Ингвар пробормотал:

– Я только хотел спросить… может быть, тебе надо помыться? Или переодеться?

– Я выгляжу грязной? – поинтересовалась она ядовито.

– Нет, но… дорога, пыль, пот…

– Меня не пугает свой пот, – отрезала она со злостью. Этот дурак такой же внимательный, как и все мужчины. – А кому не нравится, пусть держится подальше.

– Да нет, – сказал он поспешно, – я не то хотел сказать.

Он шагнул к ней, его руки начали подниматься, словно хотел взять ее в объятия. «Хочет показать, что мой пот его не пугает», – подумала она еще сердитее, отрезала:

– Зато меня пугает твой.

Прикусила язык, но Ингвар уже остановился, будто ноги вросли по колени в землю. Руки бессильно упали вдоль тела. Ольха мысленно подталкивала подойти, что-то сказать, вести себя с привычной русам грубостью и напором, однако северные люди, похоже, чувствительностью не отличаются, Ингвар лишь развел руками:

– Сама понимаешь, наша помолвка… это шутка князя. На самом деле женитьба никогда не случится.

– Ты уверен? – спросила она.

– Клянусь, – ответил он с еще большей дурацкой поспешностью, – здесь можешь не волноваться. Я к тебе и пальцем не притронусь!

– Спасибо, – сказала она ледяным тоном. – Что хотел еще? В любом случае мыться в твоем присутствии я не собираюсь.

«Но если бы ты этого очень сильно захотел, – добавила она мысленно, – если бы ты захотел, чтобы я мылась в твоем присутствии…»

Он попятился, в лице все сильнее начали проступать злость и раздражение, словно только сейчас начал понимать, кто он, что говорит, как глупо выглядит.

– Да черт с тобой, – бросил он уже от двери. – Мне еще недоставало смотреть на твои кривые ноги.

– Кривые? – ахнула она.

– И волосатые, – бросил он. – Как у медведицы. Так что будь спокойна, я на тебя не посягну. Если что надо, только скажи. Ты – почетная гостья великого князя. И тебе будут оказывать надлежащие почести.

«На кой мне твои почести, – хотела сказать она, – лучше возьми меня в свои объятия», – но не успела. За дверью послышался топот подкованных сапог. Кто-то выкрикнул короткие слова приказа. Ингвар и Ольха услышали приближающиеся шаги. В дверь бухнуло словно бревном, окованным железом. Громкий голос поинтересовался:

– К вам можно?

Ольха молчала, она здесь пленница, пусть отвечает тюремщик. Ингвар тоже молчал, в чужой комнате не распоряжается, и в дверь постучали громче. Недовольный голос что-то проворчал, в доски бухнуло тяжелым, и дверь распахнулась во всю ширь.

На пороге стоял Олег. Ольха увидела спины удаляющихся гридней. Олег окинул Ингвара и Ольху быстрым взором:

– А, двое гордецов… Опять поцапались?

– Пошто стучал? – спросил Ингвар раздраженно. – Твой ведь терем!

Улыбка великого князя была просто издевательской.

– Так обрученные же! Могли и того… упредить свадьбу. Не по обычаю, правда, но такое случается. Ну-ну, не вскидывайся, как конь, оводом ужаленный! Шуток не понимаешь. А раньше понимал… Я по делу зашел. Как вы тут?

– Еще друг друга не убили, – буркнул Ингвар.

Олег обратил взор на Ольху. Та независимо пожала плечами:

– Пленники живут без оружия. Иначе твой воевода уже таскал бы кишки по полу.

– Удуши голыми руками, – предложил Олег.

– Слишком силен, – объяснила Ольха холодно. – А где сила, как ты знаешь, там ума не ищи.

– А где волос долог, – отпарировал Ингвар, – там ум короток.

– А кто…

– Зато ты…

Олег некоторое время слушал их, поворачивая голову то к одному, то к другому. На лице было неприкрытое удовольствие. Затем, когда оба готовы были броситься друг на друга, вскинул длань. Голос стал властным: