Год Крысы. Путница

— Ничего себе грибочки! — Жар от возмущения перешел на подзабытый при Рыске жаргон. — Втюхал нам гнилое мочало, а сам шайкой прикрылся и в кусты?!

— А если бы вас уже после обналичивания ограбили, тоже я был бы виноват? — отбрехивался Альк вяло, не пытаясь оторваться от спутников.

— А кто нас с мышеловкой подставил?!

— А я вас просил туда соваться?

Разговор свернул в прежнюю колею, как Рыска уже знала — закольцованную.

— И что нам теперь делать? — жалобно спросила она, даже не пытаясь переспорить Алька.

Саврянин пару щепок шел молча, делая вид, что не замечает ее умоляющих глазищ и вообще их дороги совпадают совершенно случайно, потом смягчился:

— Идти в Рогатку. По-моему, это все-таки не лишено смысла. Вдруг воры не успеют продать коров за сегодня.

— А может, их вообще не туда погнали, — мрачно возразил Жар. — Мало ли кругом весок-торжищ…

— Туда, — уверенно сказал Альк. — И думаю, это вовсе не воры. Просто кормилец ткнул пальцем знакомому жулику — мол, хозяева этих уже не вернутся, продай да поделимся. А Рогатку я знаю, там за скот хорошую цену дают, потому что рядом лесопилки и песчаные карьеры. Надо ж на чем-то это добро вывозить.

Рыске стало чуть полегче. Цель была, надежда — тоже, а значит, все не так беспросветно. Еще бы солнышко выглянуло…

— Тебе не холодно? — осторожно спросила девушка у Алька. Тот пожал плечами:

— Лето как лето. В Саврии и похолоднее бывает.

— Но это же не значит, что можно ходить в одних штанах!

— Предлагаешь их снять?

Рыска, не успокоившись, обратилась к другу:

— Жар, может, отдашь ему рубашку или кафтан?

— Вот еще! — взъерошился вор. — Ему ж тепло, сам сказал.

— Ничего ему не тепло, вон вся спина в гусиной коже!

— Пусть сам попросит. — Жар демонстративно застегнулся под самое горло.

— Успокойся, я твою вонючую рубашку и так не надену. — Альк шевельнул лопатками, пытаясь согнать предательские мурашки.

— Давай я тебе свою отдам, а сама Жарову возьму, — настаивала девушка. Не то чтобы она так радела о здоровье белокосого, но подозревала, что простуженный Альк будет еще гадостнее Алька здорового. Впрочем, главное, что бросать Рыску с Жаром он вроде не собирался. Девушка сама не понимала, на кой ей сдалась компания саврянина, но при всей Альковой непредсказуемости с ним было спокойнее. Пусть белокосый постоянно втравливал их в неприятности, но вытаскивал из них тоже он. Главное — подловить момент, когда первое и второе уравновесятся, и тогда уж расстаться навек!

Жару Рыскино предложение совсем не понравилось. Ясно, что оставить подружку нагишом он не сможет и придется раздеваться. Насмешливый взгляд саврянина поверх Рыскиной головы заставил вора стиснуть кулаки — похоже, Альк готов был согласиться, даже если и вправду не мерз. Но ответить не успел. Позади раздался приближающийся скрип, громкие веселые голоса, щелканье кнута и низкое, гортанное мыканье волов. Рыска и Жар машинально сдвинулись к обочине, Альк остался стоять, развернувшись лицом к двум приближающимся возам.

— Ну чего дорогу загородил, белокосый? — остановив волов, спокойно, но без особой приязни осведомился вожак, крупный мужчина в соломенной шляпе и ярко-зеленой рубахе, правивший первой упряжкой. На каждой телеге лежало несколько мешков и сидело по пять человек, все как на подбор: рослые, широкоплечие, бородатые, с толстопалыми мозолистыми руками.

— Подвези до Рогатки, добрый человек, — ровно сказал Альк, глядя вожаку в глаза. Тот так же уверенно и неспешно оценил саврянина, потом его компанию и лениво поинтересовался:

— А что нам с того будет?

— Охрана, — коротко ответил саврянин. — Путь долгий, лес глухой. Мало ли.

Мужики переглянулись — и обидно захохотали.

— Поди лучше к разбойникам наймись, от нас защищать, — посоветовал вожак, наклоняясь вбок и поднимая здоровенный топор на длинной изогнутой рукоятке.

Прочие мужики не остались в долгу, и обе телеги ощетинились лезвиями, как огромные стальные ежи. «Можно таких в сказку запустить, — машинально подумала Рыска. — А герою тогда копье надо, длинное и тонкое».

— Мы — потомственные лесорубы, — пояснил вожак. — К Хольгиному Пупу лес валить едем, тсарский подряд. Пшел с дороги, белокосый!

Рыска, не дожидаясь Алькова ответа, вцепилась ему в руку с одной стороны, Жар — с другой. Тело саврянина напряглось как струна, но вырываться он не стал. Лишь презрительно бросил: